— Да, это так. Она позвонила из ООН, сказав, что мистер Франклин признался, что они у него, а теперь он потерял самоконтроль и гоняется за ней по всему зданию, а она боится, что он предпримет что-то насильственное.
— Что вы сделали?
— Я позвонил сержанту Келли, и он сказал, что отправится домой к мистеру Франклину и все обследует.
— Почему вы решили, что архивы и записи там?
— Мистер Франклин сказал Барбаре, что слушал их всю ночь.
— Благодарю вас, доктор Фрер.
Алекс встал и, подойдя к столу присяжных, заговорил, стоя спиной к Фреру.
— Доктор Фрер, как мисс Хикман стала вашей пациенткой?
После минутного замешательства Фрер попросил уточнить вопрос.
— Она что, просто подошла к вам на улице и сказала: «Доктор, не могли бы вы мне помочь?» или что-то в этом духе?
— Разумеется, нет.
— Тогда, значит, она пришла по чьей-то рекомендации?
— Да, по рекомендации мистера Франклина.
— Как оплачивался курс лечения мисс Хикман?
— Не понимаю.
— Она что, приносила наличные и расплачивалась за каждый прием?
— Нет, я посылал ежемесячный счет.
— Мисс Хикман?
— Нет, мистеру Франклину. Он его оплачивал.
— Прошу вас взглянуть на эти счета и зачитать проставленные суммы.
— Дайте посмотреть. Вот апрель шестьдесят седьмого. Тридцать сеансов… одна тысяча пятьдесят долларов.
— Если я не ошибаюсь, это значит тридцать пять долларов в час. Вы собирались принимать мисс Хикман с такой регулярностью каждый месяц?
— В ее случае это было необходимо.
— В течение какого периода: нескольких недель, месяцев, лет?
— Что касается ее, я бы сказал, нескольких лет.
— Вы не поможете нам своими соображениями по поводу того, сколько лет, по-вашему, требовалось на лечение мисс Хикман?
— По меньшей мере три года, максимум — шесть.
— Значит, за три года ее счета составили бы общую сумму приблизительно в сорок тысяч долларов, а за шесть лет — восемьдесят тысяч долларов. Приблизительно так?
— Невозможно сказать, сколько получилось бы.
— Но вы только что сказали суду, что требовался трех-шестилетний курс лечения. И у меня нет причин подвергать сомнению ваше заключение.
— Ну, значит, это действительно должно было быть столько, сколько вы сказали. Я никогда не задумывался над расчетами.
— Выплатить такую сумму за этот срок — довольно непросто, так, доктор?
— Это зависит от ваших доходов.
— Давайте хорошенько порассуждаем, доктор. Если кто-то зарабатывает тридцать тысяч долларов в год, тринадцать тысяч уходят вам за лечение, семь — на налоги, остается не так уж много.
— Вы намекаете, что я беру слишком много?
— Прошу прощения, если у вас создалось такое впечатление. Я просто хотел узнать, консультировались ли вы с кем-либо по поводу кредитоспособности мисс Хикман.
— В этом не было необходимости. Мистер Франклин согласился оплатить все счета.
— Поэтому каждый месяц вы отправляли их ему?
— Да.
— Вам оплачивали их незамедлительно?
— Да.
— У вас были основания сомневаться в кредитоспособности мистера Франклина?
— Совершенно никаких.
— Вы проверяли ее?
— Это глупо.
— Почему?
— Предположим, к вам за консультацией обратился бы один из Рокфеллеров или Кеннеди, у вас были бы сомнения по поводу того, смогут ли они оплатить счет?
— Замечательно, доктор. Ваше объяснение великолепно.
Теперь Алекс повернулся к Фреру, его лицо было искренним, а манеры спокойными.
— Доктор Фрер, в вашей практике случалось такое, что к вам обращалась жена, пытающаяся убедить мужа обратиться к вам и пройти курс лечения?
— Да, случалось. И мужья, и жены. Это очень щекотливая ситуация.
— Пожалуйста, расскажите, почему.
— Ну, существуют некоторые предубеждения против вмешательства психиатра, и неизменно, если это жена обращается ко мне с просьбой вылечить мужа, муж обязательно говорит, что именно жена, а не он нуждается в помощи.
— Вы занимаетесь супружескими парами?
— Да, время от времени.
— Давайте предположим, — раз такое случалось в вашей практике, — что вы беретесь вылечить мужа одной женщины и обнаруживаете, что это будет трудновыполнимо. Вам приходилось обсуждать это с его женой?
— Приходилось. В зависимости от обстоятельств.
— В каких случаях вы посвящаете во все жену?
— Когда считаю, что это поможет мужу.
— Случалось ли когда-нибудь при проведении подобных курсов лечения, — предполагая, что вы занимаетесь с мужем, — чтобы он просил вас ничего не говорить его жене. Что-то вроде: «Пожалуйста, что бы вы ни делали, не говорите моей жене» или подобные слова?