— Раз в месяц я получаю от правительства чек — армейское денежное содержание. Меня зовут Барбара, и ради разнообразия мне сегодня хорошо.
— Так что же с вами случилось, Барбара?
— Не знаю. Еще не решила. Я получила крупную сумму от частного лица, читаю «Ньюсуик», чтобы отличаться от остальных, и если я незамедлительно не схожу в туалет, у вас намокнут ботинки.
Мысль подцепить незнакомого мужчину захватила Барбару. Тедди шесть раз звонил ей в течение дня, и, хотя после того, как он буквально выкрутил ей руки, молодая женщина согласилась отужинать вместе, однако она определенно решила не являться на встречу. Тедди беспрестанно преследовал ее, опутывал со всех сторон. Барбара решила, что в ближайшее время они поссорятся и все завершится для нее еще одной пустой бесцельной победой. Если бы только у Тедди хватало духу или здравого смысла время от времени надирать ей уши, Барбара сама прилетела бы к нему, вышла бы за него замуж, легла бы в его постель.
Подводя черные линии в уголках глаз, Барбара заметила, что ее зрачки сузились до размеров булавочных головок. Фрер вколол ей что-то просто великолепное. Если бы это были таблетки, она непременно потребовала бы рецепт. Никогда раньше психиатр не вводил ей наркотики, и Барбара удивленно подумала, почему, так как сейчас она чувствовала себя расслабленной и покорной.
Когда она вернулась, Алекс сидел на высоком стуле у стойки.
— Мне пришлось сражаться за него, — сказал он, поднимаясь.
— Мой герой.
— Барбара, а чем вы действительно занимаетесь?
— Я проститутка.
Похоже, это ошарашило его. Надо будет сказать Фреру, что у нее опять начались видения Лауры. Универсальная матка, которой могут воспользоваться легионы мужчин, женщин и зверей.
— Но почему? — запротестовал Алекс. — Почему такая привлекательная девушка, как вы…
Он осекся, и Барбара поняла, что он гадает, следует ли ему спросить о цене.
Она вывела его из затруднительного положения.
— Я работаю переводчицей в ООН, и я действительно считаю вас хорошим, потому что вы не испугались.
— А вы хотели меня запугать?
— Спросите как-нибудь потом.
Алекс не стал спрашивать объяснений. Если бы он сделал это, Барбара незамедлительно ушла бы. Собравшись с мужеством, Алекс пригласил ее на ужин в «Знак Голубя».
— Вы замужем? — спросил он.
— Нет, а вы?
— Был женат, но развелся. Вы член клуба?
— Нет, я все еще гоняю мух вокруг да около. Возможно, с моими темпами я так никогда и не доберусь до пирушки.
— Как-нибудь вечером посмотрите по телевизору повторение «Бракоразводного суда» и оставайтесь незамужней.
— В любом случае вы в проигрыше.
— С женщинами все по-другому. — Он старался быть глубокомысленным. — Семья, дети, домашний очаг.
— Я действительно не предназначена для этого, — сказала Барбара. — Пошли.
Открыв бумажник, Алекс продемонстрировал кредитную карточку.
— Вы — мужчина со многими карточками.
За ужином Барбара заказала себе ris de veau[19], а Алекс заспорил с официантом, ведающим вином, пытавшимся навязать «Нью-Сен-Жорж», которое, как шепотом сообщила Барбара, было не «родного» производства и стоило чересчур дорого. Они остановились на бутылке «Эрмитажа», лучшего, что предлагала карта вин.
— Вы — женщина со столь многими талантами…
— И очень немногими друзьями.
— Наверное, вы их очень тщательно выбираете.
— Или просто не могу заводить дружбу. Однажды у меня была подруга… — Она быстро оборвала себя, осознав, что вот-вот была готова выдать чужую тайну.
— Что случилось, вы сломали зуб?
— Нет, чуть было не сболтнула глупость.
— Не имею ничего против.
— А я имею.
Счет оказался ошеломляющим, и Барбара предложила оплатить его, объясняя, что у нее есть счет подотчетных сумм. Алекс, заверив, что такой же счет есть и у него, налил еще кофе из cafe filtre[20].
За арманьяком (раньше Алекс даже не слышал о нем) Барбара выслушала подправленное и подчищенное повествование о его юности (эти добрые старые дни в Астории), его образовании (Гарвардский юридический колледж) и его бывшей жене (фотомодели, которую фотографы привлекали больше, чем начинающие юристы; она специализировалась на рекламе нижнего белья — трусиков и бюстгальтеров, и однажды Алекс обнаружил ее без того и другого в студии одного фотографа, который, как тут же выложила жена, обладал большим талантом и зарабатывал больше денег, чем Алекс). Он изумился вдвойне: он никогда не подозревал свою супругу в неверности, а фотографа все считали голубым.