— Это ТФ-одиннадцать, — сказал он. — Дайте мне номер пять-шесть-три-три тысячи.
Через минуту ему ответили.
— Фирма «Т. Дж. Франклин и Компания».
— Это мистер Франклин. Соедините меня с моей секретаршей.
— Да, сэр.
Тедди услышал ее напряженный голос:
— Кабинет мистера Франклина.
— Нэнси…
Машина нырнула в туннель на Рузвельт-драйв, и в трубке стало тихо.
— Алло?.. Фрэнк, эта чертова связь оборвалась.
— Прошу прощения, я не подумал.
Таинственным образом Нэнси снова появилась на линии.
— Нас разъединили, мистер Франклин.
— Не обращайте внимания. Как на бирже?
— Индекс Доу-Джонсона по промышленности поднялся на четыре и пятьдесят девять, и объемы сделок за последний час сильно возросли. В среднем до девяносто двух.
— Дайте мне «Ксерокс», «Бекман», «Корнинг», «Ампекс» и «Дюпон».
Секретарша четким голосом прогноза погоды прочитала котировки.
— Что-нибудь необычное?
— Кто-то скупает крупными пакетами «Восточные авиалинии».
— Бальзам на душу.
— Не поняла вас, мистер Франклин.
— Это не важно. Если мистер Поли станет выяснять, кто скупает акции, скажите ему, что некоторые фонды разузнали о предстоящем увеличении ежеквартальных дивидендов и теперь скупают пакеты в надежде урвать несколько центов, используя их в качестве долгосрочного помещения капитала. Это вам понятно?
— Да, хотите, чтобы я повторила?
— Нет. Попросите мистера Поли выбросить все наши «Восточные» где-нибудь без четверти три, пакетами по пять тысяч. Это произойдет перед закрытием, будет казаться, что все начали их скупать.
— Да, сэр.
— Были звонки, на которые мне требуется ответить?
— Около двенадцати из колледжа звонил ваш сын. Он просил позвонить ему после семи, до этого времени у него занятия. — Нэнси помолчала. — Вы сегодня вернетесь?
— Не думаю. — Тедди повесил трубку.
Если бы он мог понять Барбару — так, как он понимал рынок! Тедди постучал по стеклянной перегородке.
— Я передумал. Подбрось меня до «Брукс Бразерс» на Бродвее.
«Роллс» цвета бургундского свернул с авеню, осторожно пробираясь сквозь вереницу машин.
— Не жди меня. Я возьму такси, — бросил Тедди молодому парню-водителю, когда тот открыл перед ним дверцу. Фрэнку было двадцать четыре, всего на год больше, чем Робби, сыну Тедди. Тедди подумал, кто из них достигнет в жизни большего. Он восхищался дерзостью Фрэнка, особенно когда обнаружил, что тот занимает деньги и покупает те же акции, что и Тедди.
— Мы поедем в восемь.
— Следует ли мне заехать за мисс Хикман?
— Дай подумать…
Раскрыв небольшой блокнот в обложке из крокодиловой кожи, Тедди взглянул на листок с отпечатанным распорядком дня Барбары.
— Сегодня она заканчивает в пять, так что подъезжай в семь тридцать. — Он посмотрел на вытянутое лошадиное лицо Фрэнка. — Сколько у тебя «Восточных»?
— Шестьдесят пять акций.
— По-прежнему покупаешь маленькими порциями?
— На сто у меня не было денег.
— Сдавай их.
— Я так и собирался, — ответил тот, заговорщицки ухмыляясь. — Как вы думаете, стоит ли мне еще прикупить и завтра сдать подороже?
— Нет, они поднимутся лишь на несколько пунктов, этого не хватит, чтобы заплатить налог и комиссионные. — Тедди помолчал. — Но твоя мысль, Фрэнк, правильная.
— Благодарю, мистер Франклин.
Тедди не спеша направился в сторону «Брукс Бразерс». Подождав, пока автомобиль отъедет, он перешел улицу и повернул на Нассо-стрит. Он не мог рисковать тем, чтобы Фрэнк узнал, куда он направляется; если все пойдет наперекосяк, Фрэнк сможет дать против него показания.
Закусочная была крошечной, с дюжиной поломанных красных пластиковых стульев на таких коротких ножках, что для ног совершенно не оставалось простора, и посетитель, торопливо запихнув в себя бутерброд, спешил уйти, так как предоставляемые стулом удобства не располагали его засиживаться. После толчеи обеденных перерывов теперь в закусочной было пусто, и ежедневно шнырявшие по огромным административным зданиям шесть парней-рассыльных, среди которых был Лопес, сидели у стойки, курили и тупо разглядывали заявки на сегодняшний день, нацарапанные на грифельной доске, висящей у входа. Лопес сразу же заметил Тедди и двинулся к нему мимо стульев.