— Это правда, что вы выходите замуж?
— Я передумала.
— Немногое мне известно о вас, и еще меньше я понимаю.
— Возможно, так лучше. — Барбара взяла из его рук стакан и, встряхнув кубики льда, бросила один себе в рот и принялась его сосать.
— Я отобрала ваш коктейль.
Она приготовила еще один.
— Сегодня я не хочу оставаться одна.
— Я тоже. Но я пришел не просто в поисках общества.
— У вас бывало такое чувство, не имеющее под собой никакой основы, что вас ожидает впереди масса неприятностей?
— Оно бывает у меня всякий раз, когда я отправляюсь в суд. Необъяснимые страхи, которые обычно оказываются неожиданными свидетелями или тем, что некто, чей рассказ я слышал шестьдесят три раза, стал перед присяжными менять свои показания. Я боюсь того, к чему не могу заранее подготовиться, поэтому большую часть времени я опасаюсь катастрофы — чьей-либо жизни или свободы. — Он усмехнулся про себя. — Кажется, у меня это звучит словно мелодрама.
— Вы хороший специалист в своем деле?
— Ну да, хороший. Довольно хороший.
— Вы выиграли этот процесс?
— По правде говоря, нет. Но я добился того, что обвинение смягчили до неумышленного убийства. Барбара, чем вы хотите сегодня заняться?
— Ничего не могу придумать.
— За кого сражался этот мальчик, за себя или своего отца?
— За обоих.
— Вы в этом замешаны?
— Как я могла остаться незамешанной?
— Возможно, мне не стоит больше задавать вопросы? Просто у меня профессиональное стремление устанавливать истину.
— Да, не надо устанавливать истину и не надо говорить об юриспруденции.
Они решили съездить в Рэй, где располагалось здание, которое Алекс намеревался осмотреть, и где в сельском клубе у него были какие-то знакомые, которым он обещал заехать и выпить стаканчик-другой. Всю дорогу они слушали по радио музыку. Барбара не разговаривала, а Алекс не принуждал ее к этому. Они свернули на Гринтри-авеню.
— Не так давно я заезжал в «Эль-Морокко» со своим клиентом. Я уже целый год не бывал там, но он был со Скалистых гор и решил, что это лучшее место для разговора, а поскольку я был его гостем, то решил не возражать. И получилось так, что там очутилась моя бывшая жена. Это так интересно — наблюдать за людьми, когда они тебя не видят. До этого я с ней не сталкивался, и у меня в груди как-то защемило, а потом это чувство переросло в боль. Моя жена сидела в кабинке, а я — у самой стены, так что ей потребовалось бы подойти вплотную, чтобы заметить меня. Я наблюдал, как она танцует. Виляя задницей, прижимаясь к этому типу, и я мог видеть удивленное выражение в его глазах, словно он зашел в универмаг, протянул в кассу пять долларов, а продавщица дала ему сдачу как с двадцати. Момент противоборства. В его руке шестнадцать долларов и покупка, и он не знает, что делать. Он пригласил сюда мою жену, мало что рассчитывая получить взамен, и обнаружил, что она — потаскушка. Сперва он не знал, как к этому отнестись, но когда жена дала ясно понять, что к концу вечера не будет никаких проблем и ночных сценок «где там твоя молния», он осмелел. Я не мог не смотреть. После второй бутылки шампанского жена заказала третью, и мне было видно, что она лишь едва касается еды — так поступает человек, выпивший лишнего. Мужчина запустил руку ей между ног, она стала целовать его в ухо, и оба продолжали пить. Я испытал не столько отвращение, сколько ужас от того, что был женат на этой шлюхе, делился с нею — постельные отношения значили меньше всего, — но я доверился ей, усердно трудился, чтобы стать хорошим адвокатом, она была одной из причин, по которой я обладаю всем тем заработанным потом и кровью, что имею. Моя жена, спотыкаясь, пошла прочь, бормоча что-то официанту, а мой клиент со Скалистых гор обернулся ко мне и сказал, улыбаясь: «Алекс, вот оно, обаяние… именно в нем все дело, дружище». А когда мы вышли на улицу, он сказал мне: «Дружище, этот вечер — из непревзойденных, из незабываемых».
Дом стоял на углу, с маленькими окнами, закрытыми тюлевыми занавесками, и приличных размеров загоном перед входом. На газоне их ожидал мужчина.
— Почему вы мне рассказали о ней? — спросила Барбара.
— Потому что я чувствовал себя мерзко, а рассказав все вам, стал чувствовать себя не так паршиво.
— Надеюсь, вы не рассчитывали на обмен откровениями?
— Нет, Барбара, не рассчитывал. Вы расскажете мне то, что захотите, тогда, когда будете к этому готовы.
— Почему вы развелись со своей женой? Из-за фотографа?