– Это все нервы, сдают потихоньку с годами, – начал отшучиваться я, потирая разбитый кулак. Кажется, они просто приняли меня за безумца и теперь вежливо игнорируют. Всё-таки я был не прав насчёт нашей молодёжи, есть ещё воспитанные люди. – Вы готовы к переходу?
На мой вопрос никто не ответил, и это уже показалось странным. От легкого толчка в плечо парень, как сломанная кукла, повалился на песок, а лицо некогда милой девушки застыло в мучительной гримасе. Струйки кровавой слюны засохли на подбородке так же, как и у парня. Проверив пульс, я понял, они мертвы. Долго пришлось возвращаться в реальность. Такие молодые… Приглядевшись к контейнеру с едой, я закипел от злобы. Калымов. Фамилия капитана аккуратно была выведена сбоку контейнера с едой черным маркером. Сложив два плюс два в голове и ещё раз выругавшись, я направился прямиком к капитану, что забрался на вершину одного из песчаных барханов.
– Слушай, не твой контейнер? – забраться на бархан оказалось сложнее, чем я думал, поэтому немногословность компенсировалась готовностью к драке.
– Вот и делай добро людям, оставь себе, если хочешь, балласт.
– Они тоже были балластом? Все не дойдём, а, капитан? – лишь силой воли я удерживался, чтобы не наброситься на подонка. Если он и впрямь повинен в смерти детей, лично удушу.
– Тебе голову напекло? Какой балласт, о чём ты?
– Ты точно не в театральном учился? Хочешь сказать, случайно обронил контейнер рядом с мертвыми детьми?
Услышав это, Калымов бросился в сторону автобуса, не обращая внимания на мои окрики. На шум прибежали и все остальные. Мы просто стояли и смотрели на два трупа в неестественных позах.
– Печальная история о двух юных влюбленных, что под напором чувств приблизили конец, – Гренов драматически снял очки, прерывая траурное молчание.
– Тебе смешно, больная ты скотина? Думаешь, это всё шутки, очередной твой невъебический приход? – капитан накинулся на Гренова, но тот умудрился извернуться, прячась за парнем с камерой.
– Они сами выбрали этот путь, посмотри, у обоих из-за рта какая-то херня течёт. Отравились на брудершафт, меня еще обвини, ты же любишь приписывать дела!
Они крутились вокруг оператора, словно герои одного из ущербных телешоу.
– Рядом с ними был контейнер с фамилией капитана, – влез я, понимая, что капитан может быть убийцей. Он же, словно подтверждая мои опасения, достал револьвер, ведя им из стороны в сторону.
– Я никого не убивал, – скрипя зубами, ответил Калымов, медленно отступая.
Тут сзади на него накинулся один из трёх парней, слишком рыжий, пытаясь что-то предпринять. У него не было и шанса против хорошо подготовленного офицера, но этого действия оказалось достаточно, чтобы двое других подбежали и выхватили револьвер. Парень с оттенком розового в волосах взял на прицел капитана, а тёмно-синий продолжал всё записывать.
– Сейчас мы произведем задержание опасного преступника, этот человек должен защищать вас – и посмотрите! Наставляет оружие, угрожает. Отвечай, что ты знаешь о смерти людей? – парень с револьвером заигрался. Выкрикивая на камеру срывающимся голосом обвинения, он продолжал держать под прицелом капитана.
– Брось револьвер, парень, тебя до добра это не доведёт, – холодно ответил Калымов.
– А давай лучше по-моему? Тебя сейчас свяжут, потом ты объяснишь, почему тебя подкармливает пирожками эта девка. Думал, мы не заметим, как ты отдаёшь контейнер, а сам пирожками давишься? У вас тут целый заговор, но мы всё видим.
Очевидно, что это бред. Регина не могла быть вместе с капитаном, но самое ужасное, я начинал верить в слова параноика.
– Говоришь, нашёл контейнер рядом с телами? Это не простое самоубийство, нет.
Из-за угла автобуса появился Угрюмый, который всё это время где-то пропадал. Увидев, как подросток трясёт перед камерой револьвером, он спокойно направился в его сторону.
– Эй, великан, стой, говорю, стой! Или я выстрелю!