– Вы видели остальных? Кажется, они шли сзади нас, – выкидывая из капюшона песок, спросила Регина.
– Я всем сказал, куда направляюсь, шли они или нет – их дело, – отрезал капитан, осматривая пещеру.
Время медленно шло под леденящие душу завывания ветра. Я впервые попал в песчаную бурю, вьюга куда привычнее. За окном холод, тебя не отпускают в школу, давая поспать до обеда. Мог ли знать я, что буду вспоминать те мгновения спустя двадцать пять лет, прячась от стихии под камнем, как жук. В нашу пещеру ворвался Фома, пытаясь выкашлять из лёгких весь песок. Мы помогли ему встать с колен и сесть рядом, на плоском валуне, напоминающем кровать.
– Ты видел кого-нибудь ещё? – спросила Регина испуганным голосом.
– Я вообще ничего не видел, словно дьявол застилал мои глаза, лишь слышал крики, – Фома взглянул в мою сторону с улыбкой, натянутой до ушей.
При свете фонарей в его глазах читалось чистое безумие, а два клыка в безупречно белоснежной улыбке делали его схожесть с вампиром феноменальной. В этот момент за его спиной в песчаной буре я увидел зловещий силуэт, отчего мне стало не по себе. Держась за живот, парень из «Б8» ввалился в пещеру.
– Что с ним?! – раздался голос Регины.
– Я не знаю. Руки, держите его руки, кажется, он ранен, – подбежав к парню, я принялся разглядывать его в тусклом свете фонаря.
– Не вижу крови. Да заткнись ты уже!
Мы начали спорить друг с другом, а парень всё кричал и кричал. Он кричал до тех пор, пока Регина не обняла его. Разжав хватку вокруг живота, мы задрали кофту, под которой оказалась видеокамера.
– Ты что, скотина, всё это время орал из-за камеры? – я пнул парня, стараясь не попасть по Регине, что всё еще его обнимала.
– Я не слышу! – прокричал он, озираясь по сторонам. – Ничего не слышу! Скажите что… – на последнем слове парень окончательно сорвал голос и захрипел.
Чуть погодя слух вернулся к нему, и он успокоился, но всё время спрашивал о своем друге. Судя по телефону, уже прошло десять минут с момента прихода в пещеру. Буря же не хотела прекращаться, сокращая шансы увидеть остальных. На двенадцатой минуте вошёл Гренов. Я не сразу понял, что это он. Ничем не защищённое лицо покрыла маска из песка и крови. Глубокий порез от верхней правой брови идёт наискось до левой скулы. Выставив правую руку вперёд и сжав её в кулак, Гренов поднял большой палец вверх. Никто не подошёл к нему, да он и не просил помощи. Усевшись на противоположный камень под наше дружное молчание, он достал бутылку вермута из портфеля.
– Погодка сегодня дерьмовая, – он сделал глоток и оторвал от себя кусок гавайки. – Ценю, что подождали, кстати, – промочив кусок вермутом, Гренов принялся протирать лицо.
– Ты один? – с подозрением спросил капитан.
– А вам что, мало?
– Не паясничай, где рыжий?
– Я думал, он с вами, – Гренов развёл руки в разные стороны, завершая диалог.
Прошёл час молчаливого ожидания. Оператор из «Б8» демонстративно отсел от нас в другую часть пещеры, где, судя по всему, пересматривал получившийся видеоматериал, куря сигарету. Он пытался убедить кого-нибудь пойти с ним на поиски, но безуспешно. Песка в пещере прибавилось, но лучше тут, чем снаружи. Остальные уселись в круг и начали распивать вермут, избегая разговора о рыжем парне. Положив телефон экраном вниз в самый центр сформированного круга с включённым фонарём, мы напоминали детей, играющих в темноте. Я не видел лиц собеседников, лишь различал их по голосу. Через некоторое время к нам присоединился оператор, достав из личных запасов вторую бутылку. Он молчал, но о его присутствии информировали слабые хрипы.
– Когда я служил на юге, там часто бывали бури, местные называют их хабуб, – капитан передал мне уже наполовину пустую бутылку.
– Знаешь, я хоть на юге и не служил, но прятаться от хабуба на равнине – хреновая идея, разве нет? – от слов Гренова улыбка возникла на моём лице. Их перепалки уже вошли в норму, даже кажутся естественными. Они не планируют перегрызать друг другу глотки, но, может, это просто вермут.