Выбрать главу

Анатолий заворчал что-то, но сел к столу и принялся макать кусок хлеба в банку. Покосившись на Антонину, он быстро вылил остатки водки в стакан и столь же быстро опустошил его. Антонина посмотрела на него явно недружелюбно. Закусив, Анатолий откинулся на спинку стула и задумался.

— Что, неужто и впрямь парня забрать решил?

— Да, так и сказал! И в детдоме уж был, документы, говорит, оформляю. Да вот не успел…

— А ты бы не позволяла! — повысил голос Анатолий и даже пристукнул кулаком по столу. — Ты мать, в конце концов!

— А я и не позволяла! — закричала женщина. — Только он говорит, что меня и спрашивать никто не станет! Не нужно никому согласие мое! Теперь-то выходит, что он, подлец, на ребенка-то отказную не писал, значит, имеет все права. А я вот никаких прав теперь не имею!

Анатолий задумался.

— Слышь, Тонь… — через пару минут проговорил он. — У тебя это… деньги есть?

— Здрасьте пожалуйста, — окрысилась Антонина. — Все уши тебе прожужжала, что нету, не-ту! Я тебе битый час рассказываю, как я сегодня ни с чем осталась, а ты все свое.

— У тебя есть, я же знаю! — Анатолий поднялся с табурета. — Есть же ведь!

— А если и есть? — Антонина отодвинулась поглубже на диван. — Не про твою честь! Мне и самой горе заглушить надо, да и подлечиться завтра…

— Да я принесу завтра!

— Принесешь ты! Откуда принесешь-то? Третий день ничего не приносишь!

— Я ж тебе говорил, нас кинули эти козлы! Мы им весь коридор отделали, а они говорят — не те обои поклеили! Те, мол, дорогие, они их в комнату хотели, а мы перепутали…

— Пить надо меньше, тогда и путать не будете!

Анатолий аж крутанулся на месте.

— Тонь, завтра точно деньги будут! Точно тебе говорю, мы с Колькой в магазине машину с сахаром разгрузить подрядились! Будут деньги!

— Не дам денег! — тупо бубнила Антонина, сидя на диване. — Это мои деньги, я их честно заработала!

— Честно? — Анатолий надвинулся на нее. — Знаю я, откуда ты их получила! «Че-е-естно!» — передразнил он. — Ты вот смотри, тебе еще и выкручиваться придется за то, что ты сделала!

— А чего я сделала-то? — пожала плечами Губанова.

— А ты не знаешь, что? Ты за что деньги получала? Не помнишь? За это отвечать придется! Ты думаешь, это не вскроется никогда? Все вскроется!

Антонина широко и испуганно распахнула глаза.

— Погоди, погоди, — торопливо заговорила она. — Так теперь-то какой резон об этом говорить? Дело сделано, пацана нет, а деньги… Ну и что ж, что получила! Главное, что получила, уж теперь они у меня точно никуда не денутся. А что с пацаном так вышло, так это… Какая разница теперь, как именно? Его же нет! А деньги есть!

Анатолий хлопал глазами, пытаясь понять, что в тираде его сожительницы имеет смысл, а что нет. А та, воодушевившись, продолжала отчаянно себя защищать:

— И не я это все затеяла! Мне заплатили — я честно собиралась помочь. Что тут такого? Я ни в чем таком нехорошем не замешана. Это они пускай между собой теперь разбираются, а мое дело сторона!

И все-таки она боялась. Поднявшись с дивана, женщина шагнула к буфету и принялась шарить по полкам. Все попадавшиеся ей бутылки, пузырьки и банки были пусты. Антонину охватило отчаяние. Она в растерянности оглянулась на своего сожителя. Анатолий же, обрадованный ее замешательством, принялся подливать масла в огонь:

— До суда дойдет — и тебя вызовут как миленькую! И не как свидетельницу! А как сообщницу! Ты мне поверь, я эти дела хорошо знаю! А там, думаешь, они тебя покрывать станут?! Ха! Нужна ты им! Сдадут со всеми потрохами! Кто ты такая? Так, никто! А они? У них деньги, а значит, все! К тому же репутацию твою все знают. Козлом отпущения быстренько тебя оформят и отправят в женскую колонию, а то и на зону! Прокурор с адвокатом денежки получат и между собой договорятся, судье тоже только на лапу давай! Не знаешь, что ли, как эти дела делаются? К тому же и алиби у тебя нет! А эта… през… презупция невиновности — это для детей все!

Анатолий, не бог весть насколько сведущий в юриспруденции, вконец загнал своими терминами в угол Антонину. При этом он наступал на нее, пока вплотную не прижал к буфету. Там он крепко сжал женщину за плечи и зашептал:

— Тоня, дай сейчас! Дай денег, как человека прошу! У самого душа болит — думаешь, я за тебя не переживаю? Сколько ты намаялась? Э-э-эх!

В голосе Анатолия послышались слезливые интонации. Антонина от его жалостливого тона сама расчувствовалась и пустила слезу.

— Ой, судьба моя грешная-а-а! И что же мне теперь делать?