«Испохабили радугу, сволочи, – от ярости Гризов чуть не выпал из образа гигантской мыши-переростка. – Какой красивый и романтический символ был. Ведь радуга – это просто радуга. А теперь на этот прекрасный символ смотреть нельзя без отвращения. Эх, надо будет за такое трактование радуги внедрить принудительную кастрацию любителей новых трендов. Или лет двадцать на зоне, как делают арабские товарищи. Там все само собой случится, и это будет вполне толерантно. А за „маму“ и „папу“ вы мне еще отдельно ответите, крысы проклятые».
– А что? – встрепенулся мистер Супермышь. – Отличные детские темы. Хороший пример для подражания. Надо срочно прописать их в сценариях новых мультфильмов.
– Но… шеф… – чуть задержался с ответом осмелевший Барни, – в обществе еще сильны консервативные настроения. Не все родители Америки готовы разрешить детям смену пола по своему желанию, даже за мороженое. Кое-где этому мешает религия. Говорят, Иисус не поддерживает ЛГБТ.
– А кто их теперь спрашивать будет, мой милый Барни! – расхохотался Кристофер Полли, подавшись вперед на своем троне, а потом и встал во весь рост. – Кто теперь верит в Бога? Ты же помнишь девиз прогрессивных американцев: «Мы верим в Бога, но предпочитаем наличные». А закон уже на нашей стороне. Сенаторы-демократы постарались. Да и республиканцы тоже. Детей сейчас любят все. Даже главный католик Вашингтона. Сорок лет подряд любил, как выяснилось, пока новый римский папа не лишил его сана за это невинное хобби, вот чудак.
Шеф «Фабрики по производству мышей № 5» испустил протяжный вздох и сел обратно на трон.
– Так что теперь, мой милый Барни, мы будем делать с детьми все, что захотим, даже без согласия родителей. Все эти детские сады и школы уже и вякнуть не посмеют. Наступают прекрасные времена, Барни. Но… они еще не до конца наступили, и поэтому нам здесь нужно хорошенько поработать. Сломить последнее сопротивление этих отсталых родителей. И той странной церкви, что еще не за нас, а за какую-то семью. Как ее там, бишь, называют… Прямо… Перво… Православная, точно. Какое странное название. Я бы в такую не пошел. Вот ты, Барни, в какую церковь ходишь молиться?
– В Церковь Сатаны. Я очень люблю деньги.
– И я тоже туда хожу. По пятницам. По субботам – я ревностный католик, по понедельникам – мормон, а по вторникам – сайентолог. Иногда подумываю, не стать ли иудеем, но процедура вступления останавливает. Хотя я люблю разнообразие. А, кроме того, так надо для службы… то есть для бизнеса. Ну ладно, вернемся к делу. Срочно отрази в сценариях новых мультсериалов и детского порно… то есть детского кино, последние тренды. Мы будем их настойчиво популяризировать в каждом выпущенном продукте, чтобы люди ни на минуту не забывали, куда нужно идти и о чем думать. Надо все смешать, все эти дряхлые ценности перетрясти и выбросить, испачкать, стереть различия между мальчиками, девочками и всеми переходными типами.
– А такие разве есть? – удивился Барни.
– Скоро будут. Мы над этим упорно работаем.
– Понял… шеф. Если вы сказали, то они точно появятся. Уже пишу.
– С самого детства больше не должно быть нормальных… тьфу-ты, какое противное слово… видов спорта для мальчиков и девочек. Все только смешанное или все наоборот. Девчонки играют в хоккей и футбол, накачивают мышцы. А парни выступают в фигурном катании только однополыми парами, в обтягивающих комбинезонах. Туалет и душ – один для всех! И только тогда, когда исчезнут различия между полами, а эти отсталые любящие родители будут выброшены из процесса воспитания вовсе, вот тогда мы победим. И весь мир станет нашим кинозалом.
– Отличный маркетинговый план, мистер Супермышь. Мы немедленно приступаем к исполнению. Но есть буквально парочка проблем, – начал Барни издалека.
– Ну что еще? – Кристофер Полли в изнеможении повернул голову, махнув большими мышиными ушами. – Я устал, пора заканчивать.
– В Китае и России уже не хотят смотреть наши мультфильмы и кино, как раньше. Там лобби родителей активно сопротивляется. Хотя отдельные успехи у нас тоже есть.
– Опять эта Россия, – выдохнул Кристофер Полли, – и откуда она только взялась на нашу задницу…
– В России стало трудно работать. Местный президент начал закручивать гайки, но, к счастью для нас, слишком медленно. Мы уже вырастили там пару поколений на правильных американских ценностях: секс, деньги, свобода от всех обязательств перед родиной, слово дал – слово взял, джентльмены не могут врать и так далее. Эти уже на все согласны, им плевать, откуда они родом, не важно, где жить и работать. Главное, чтобы хорошо заплатили. Молятся на «эпплы» и «айфоны». Отличное вышло сырье. Можем лепить из них что угодно.