Свен жил в новом районе города. Расположенные с наружной стороны древних крепостных стен, надежно защищавших от жителей Железного Города, Новострои, они же внешние кварталы, представляли собой хаотичное нагромождение жилых домов самого разного возраста: от бараков времен Жозефа до приземистых многоквартирных доходных домов, возведенных меньше пяти лет назад. Логово Свена притаилось как раз посередине эпох. Здание, порожденное каким-то помешанным на античных храмах безумцем, состояло, казалось, из одних колонн. Они поддерживали массивный фронтон, толстыми обрубками торчали между этажей, высились у ограды, упираясь в хлипкое навершие ворот. С фасада дома взирали гипсовые мифологические бородачи и невероятно уродливые дельфины.
Поднимаясь по мраморной лестнице, Ги скрывал лицо платком. В доме стояла чудовищная вонь. Архитектор – любитель колонн, вероятно, удавился бы, узнав, что спустя полвека в залах с высокими потолками разместятся кухни беженцев-северян, а приватные комнаты станут ночлежками. Шваи, норье и кастарийцы бежали с родных земель не просто так. Молодая хищная держава Вестрайх год за годом крепла и росла, отвоевывая у слабых северных королевств все новые земли. Свен приехал из Водансхавна, самого южного порта Швайланда, осажденного, а затем и захваченного вестманнами десятилетие назад. В Эльвеции северяне приживались плохо, и местные власти установили жесткие ограничения на то, где могли селиться беженцы. Даже Свену, являвшемуся исключением из правил в плане адаптации, приходилось довольствоваться общим бараком.
Благодаря связям и деньгам Свен занимал отдельное помещение, некогда служившее жилищем прислуги. Два смежных зала, разделенных наполовину снесенной стеной, информатор оборудовал под штаб-квартиру. В одной половине он спал и хранил добро, в другой – принимал своих клиентов и разведчиков.
– Швайская кухня ужасна! – Пройдя мимо открывшего дверь Свена, Ги развалился в большом кожаном кресле. – Пахнет, как на помойке. Вареная тухлая рыба! О чем вы вообще думаете, засовывая это в рот?
Обычное дружеское приветствие.
– О чем думают ваши женщины, засовывая в рот мужские причиндалы? – буркнул Свен.
– Тоже мне – поборник морали!
– Целуя ее потом, ты как будто касаешься языком своего конца. И чужого в придачу, если совсем не повезет.
– Это если она рот не полоскала. Ты бы стал спать с женщинами, не моющими рот?
Свен пожал плечами. Ги не сомневался, что стал бы. Наградив Свена талантом информатора, торгаша и переговорщика, судьба начисто лишила его обаяния. Вдобавок он был чрезмерно толст, не следил за волосами и бородой, из-за чего те сбились в сплошной колтун, и был склонен к выпивке. В его спальне стоял целый шкаф, забитый аквавитом и криевской водкой. В общем, не водись у Свена лишних монеток, которыми он с щедростью делился, женщины не обращали бы на него внимания.
– Выпьем? – Швай выудил из-под рабочего стола бутыль с мутно-белой жидкостью. – Только вчера из Брандчёпинга!
– Воздержусь. Рабочий день только начался.
– Да ну? - Свен запустил пятерню в бороду и поскреб подбородок.
– Напомни мне не пожимать тебе руку на прощание. Кто знает, что ты оттуда вытянешь?
Швай рассмеялся.
– Ага. - И тут же посерьезнел. – А теперь выкладывай.
– Два дела. – Привстав, Ги бросил на стол перед Свеном папку. – Это досье некоего игорного клуба "Рыбий Череп". Знакомая история?
– Мерзкое место. Хёль плачет по этому Рыбьему Черепу. И ребята его все – сплошной сброд, жестокий и глупый. Тхейрасха нанимает, причем самых оторванных, тех, которыми даже наемничьи армии брезгуют.
– Тем не менее, придется иметь с ними дело.
– Сочувствую, – усмехнулся Свен. – Черепа и его людей проще перестрелять, чем убедить в чем-либо.
– Ты говоришь о клубе так, будто он живой.
– А, так ты не в курсе? "Рыбий Череп" назван в честь владельца. Ну, то есть, Черепа зовут Черепом и заведение так же. Он тщеславный очень.
Слишком много черепов.
– А зачем он тебе? – Свен открыл досье ван Рёков и, послюнявив пальцы, перелистнул несколько страниц. – Железный Город – плохая кормушка для фирм.
– Зато перспективная для дельцов. Игорный дом хотят выкупить.
Северянин покачал головой, откупорил бутыль аквавита и приложился к горлышку. По густой каштановой бороде потекла тонкая белая струйка. Сглотнув, он поморщился, отер рукавом рот и еще раз тряхнул патлами.