не расстается. И постоянно проверяет пропущенные звонки. И это все длится уже
недели две! А сегодня она опять в шарфике!
Про шарфик Катя не поняла и в недоумении приподняла брови.
– Чего тут непонятного, – начала сердиться Киреева. – Вы помните хоть
один раз, чтобы Трофимова приходила в одном и том же два дня подряд?
– Не помню, – призналась Катерина. – И о чем это говорит? То, что она
вчера насосалась пива, спала в одежде, а утром проснулась и сразу кинулась на
работу?
– Вот вы все иронизируете, Катя, все острите, а я вам точно говорю. Она
опять в шарфике, потому что не ночевала дома! – победительно произнесла
Киреева. – Ей просто не во что было переодеться.
– А бежевую юбочку вместо вчерашней темно-серой ей выдал утром
заботливый бой-френд.
– Юбка другая? Странно… Я не заметила. Значит, шарфиком она маскирует
следы страстных поцелуев.
– Или фурункул, – добавила вредная Катерина.
– Вот вы, Катя, с недоверием, а я вам точно говорю. И если что-то узнаю,
вам рассказывать об этом не буду, обиделась.
В этот момент дверь серверной распахнулась настежь, и в проеме
показалась героиня обсуждения.
– Долго жить будете, – стесненно хихикнула Киреева и быстренько
нацелилась на выход. Но Алина стремительно переместилась внутрь и сильно
схватила ее за запястье. Даже мельком не кивнув Катерине, даже не посмотрев в
ее сторону, она зашипела Киреевой в ухо:
– Вы того мужика знаете?
Киреева, обмерев, тоже шепотом спросила:
– Какого? Какого именно мужика вы в виду имеете, Алина Леонидовна?
И в панике взглянула на Катерину.
Но Трофимова не дала им опомниться и, рванув Надежду Михайловну за
руку, вытянула ее в коридор.
– Вон того, который в холле у лестницы.
– Нет! – честно отрапортовала Киреева. – А должна?
– Узнайте! – приказала Трофимова.
– Ну, знаете… – обиделась Киреева, но ей стало любопытно, и она
уточнила:
– Плотного брюнета или высокого блондина?
– Блондина, – процедила, раздражаясь все больше, Трофимова.
– Который рядом с Исаевым стоит?
– Можете? – нервно спросила Алина.
Киреева самодовольно хмыкнула, сунула ей свою любимую чашку, которую
ходила споласкивать в туалет, и, блеснув глазами, белозубо улыбнувшись и
выпрямив спину еще прямее, направилась в сторону беседующих в курилке
мужчин и одной девушки.
Там был Исаев, гений финансовых операций, там был начальник
конструкторского бюро Котов, там вертелась Ириночка Зверева, референт самого
Лапина. С видом заморских послов там стояли два незнакомца, один из которых
своим появлением вывел из равновесия юрисконсульта Трофимову. Ириночку
Киреева люто не любила. Но ради хороших отношений с Алиной, а также будучи
той же Алиной заинтригована, Надежда Михайловна, вооружившись всем своим
природным куражом, смело подошла к группе ВИПов. Сияя улыбкой и обаянием,
она оттеснила плечом ненавистную Ириночку, заняв ее место. Извлекла из
нагрудного кармашка пачку «Вирджинии» и элегантно достала из пачки сигаретку.
Снова улыбнулась.
Алина не могла наблюдать всю сцену до конца, так как укрылась в
серверной у Катерины. Кате она все же кивнула нервно и растерянно, но так и
осталась стоять у дверей, поджидая Надежду Михайловну. Киреева вошла и
произнесла с лицемерной сдержанностью:
– Узнала. Это наши смежники. Они что-то для нас изготавливают по
договору о сотрудничестве. Производство у них где-то в Андреевке, это под
Зеленоградом. Высокого блондина зовут Егор Константинович, плотного брюнета…
Она не договорила, посмотрела на Алину и испугалась. Щеки горят, в глазах
такое смятение и горе, что Киреевой стало не до смеха и не до вопросов.
Алине тоже было не до смеха, поскольку на нее обрушилось одно скверное
открытие. Наисквернейшее и очевиднейшее. Правильно она сделала, что не
растеклась сладкой лужицей и не помчалась вприпрыжку к нему на новое
свидание. Вот оно что. Не нужно будет полиции ломать голову над тем, кто был
заказчиком в деле о похищении инновации. То бишь прибора ЛБВ, разработанного
корпорацией «Микротрон НИИРТ». Правильно, что она, Алина, так насторожилась,
когда изучала дотошно тот злополучный договор с партнерами из Зеленограда.
Алина медленно вышла из серверной, а потом все быстрее и увереннее
направилась к важно-вальяжной группке. Росомахин вполне натурально изобразил
удивление и даже радость. Она не отреагировала. Попросила отойти в сторонку.
Тихим и ровным голосом, не поднимая глаз, сказала: