А я, наверное, в роду мужском наподобие выродка. Ну, люблю сам чего-нибудь состряпать, в том числе из так называемых закаток. Попался мне как раз в том августе рецептик, расстарался, удачно вышло… Банки под консервации шли какие придется, в том числе попадались и с нормально сохранившимися этикетками от слопанных импортных деликатесов. Я их обычно снимал, но иные бывали так прилеплены — наждаком не отдерешь. С такими, ясное дело, желательно авторство свое как-нибудь обозначить. Для потомков, так сказать.
И вот очередное новогоднее застолье, все идет путем, уходящий проводили, наступающий встретили, потекла размеренная беседа. По ходу приняли решение: ритуальные рюмки и фужеры не считаются, очередность начинаем по новой. Начали. И при третьем, по обычаю «женском» тосте, поднимается наш всеми уважаемый военный юрист Саша Белявский. Мужчина дородный, в солидном, между прочим, звании и должности. Настоящий полковник.
— Я, — говорит полковник, — Выпил бы, конечно, за дам. Женщин, в смысле.
Беседа как бы запнулась — в каком это смысле? Мужчины слушают поверхностно, ожидая команды налить и выпить, как полагается, стоя, а женский пол навострил уши: не каждый день звучат подобные сентенции.
— Особенно, — говорит далее Александр Иванович, — Хозяек.
Тут присутствовавшие хозяйки начали было расслабляться. Все понятно: последует хвалебная речь. Поторопились…
— Особенно, — говорит тостующий, — Если бы нашлось чем закусить, в смысле маринованного огурчика!
Женщины переглянулись. На столе три вида огурцов, выбирай любые — с красным перчиком, сельдереем, смородиной… Ослеп?
— Но не надо, — повышает голос оратор, — Мне подсовывать эти ваши трехлитровые уксусные кислоты! У меня от них изжога, в теле дрожь и на лысине, — (демонстрирует…) — Пот выступает!
Дамы в смятении. Уел, подлец!
Тут Наташка, жена моя и встревает:
— А может, ты, милейший, вот такое имеешь в виду?
Отлучается на минутку и подносит баночку ноль семь, на ней венгерская этикетка… Наш юрист берет банку, надевает очки, читает внимательно.
— Тебе, милая, может, и неизвестно, а моя Маша, — кивает на свою онемевшую от возмущения супругу, — А моя Маша не даст соврать…
И поясняет: нам всем крупно повезло, ибо в его лице здесь присутствует знаток по огуречной части на уровне, почитай, международном. Покидала судьба военная, послужил-поездил, типа, по разным странам, от Монголии до Кубы. И везде, где был, копил впечатления. Кое-кто посмел хихикнуть: мол, ясен перец, не воду же он там огурчиками закусывал… Полковник зыркнул грозно — притихли.
Крышка винтовая (тоже еще редкость в ту пору), он ее — круть, открыл с характерным вакуумным щелчком.
Рассол понюхал, головой покачал, и давай соловьём разливаться.
— Эх, вы, умельцы! Вот вам — фирма, государство, пропорции, обработка… Гляньте сюда, косорукие: корнишончики — один к одному, уложены плотненько, кончики обрезаны… специй в меру, сладенькие прямо… — одним огурчиком хрустнул… — Лысина не потеет…
Наталья при нем, смотрит серьезно, кивает согласно. Я сижу, сдерживаюсь, думаю, заржу — женке кайф испорчу.
— Не потеет? — заботливо уточняет моя половина.
— Нет, — Саша для убедительности воспользовался салфеткой, — Вот, ни капельки.
— А хочешь, я тебя с этой фирмой познакомлю?
— Не понял, — озадачился наш скептик, — Это как?
— На крышечке — что? — спрашивает она.
Паша изучает названный предмет.
— Да ничего, вроде. Крышка как крышка, соответствует.
— Правильно. Ничего, и даты изготовления нет… А должна быть, так?
— Ну, нет и нет… Подумаешь…
— Теперь ты этикеточку во-он там, с уголочка, приподними…
Он приподнял, очки поправил, прочел: фамилия, инициалы, дата изготовления… все — шариковой ручкой, и явно не по-венгерски…
Я сначала думал, его прямо там кондратий хватит. Потом, после рюмахи, он мне и заявляет (юрист, не растерялся):
— Ты что, уважаемый, себе позволяешь?! Это ж фальсификация!
Пока я искал аргументы, жена добила полковника:
— Скажи еще — подрыв экономики дружественного государства!
Стимул
Когда говорят: на полный желудок быстро не пойдешь, не побежишь, не поплывешь, у меня имеется возражение: все зависит от стимула.
Тогда, помнится, в конце августа восемьдесят четвертого, меня угораздило оказаться в казахстанских степях. Там специальный полигон, зенитчики-ракетчики пуляли по своим летающим мишеням, а я в качестве прикомандированного Айболита (хотя это не совсем правильно, он-то ветеринар) их здоровье охранял.