– И не прыгай с моста – хотя бы не на этой неделе, – говорю я. – Прыгни только после того, как попросишь кого-нибудь еще помочь с каким-нибудь другим докладом.
– Когда-нибудь я тебе тоже помогу, – говорит она.
– Само собой, – говорю я.
– Никому не рассказывай, что я к тебе приходила, – говорит она.
– Я тебя не выдам, – говорю я. – Если только ты никому не расскажешь о том, что все говорят у меня за спиной.
– По рукам, – говорит она.
– Пока, – говорю я.
– Пока, – говорит она.
И закрывает за собой дверь.
Много лет спустя, лежа в кровати и наблюдая за тем, как свет весеннего солнца постепенно заливает светильники на потолке спальни в моей съемной квартире, я могу, порывшись в памяти, вспомнить о том времени лишь это:
когда-то очень давно я помогла фактически незнакомке, вдруг позвонившей мне сегодня, проанализировать стихотворение, которое нам обеим задали разобрать в колледже,
незнакомку бесило то, что она неспособна понять стихотворение,
его автором был американский поэт э. э. каммингс. Тогда он мне нравился.
Хотя потом я узнала, что он поддерживал Маккарти и американских «охотников на ведьм».
Теперь стало известно, что он к тому же настрочил целую россыпь откровенно сексистских и расистских виршей, несмотря на все эти блестящие и прорывные в описании чувств любовные стихотворения и всю эту перенастройку слов, пунктуации, грамматики, возможностей и значений.
Вздох.
Это жизнь. Никому нельзя верить. Во всем есть изъян.
Так какое же стихотворение нам тогда задали для разбора?
Сквозь него вроде как сыпались буквы слова «смерть».
Смерть наоборот.
О Мартине Инглз я помнила только одно: после того, как она пришла ко мне поживиться идеями, мы больше не обменялись ни единым словом – ни разу за все время учебы в колледже.
Изредка я видела ее издали – в другом конце аудитории, в столовой, или она проходила мимо в библиотеке.
Если при этом она меня и замечала, то игнорировала.
Меня это устраивало. Я игнорировала ее в ответ.
Но теперь, очутившись так далеко в будущем, я почувствовала себя лучше, чем за все последнее время. Хотя бы полчаса я не думала о том, до какой степени мне все безразлично.
Вместо этого я думала о самой обыкновенной лестнице в библиотеке и о том, как сверху из окна на нее падает свет.
Думала о том солнечном дне из студенческих лет, когда я поехала на машине к старому разрушенному замку, который, похоже, больше никто никогда не посещал, во всяком случае, вместе со мной. Там не было никаких смотрителей. Просто каменные стены и лестницы без крыши, окруженные лужайкой. Внутри тоже была сплошная лужайка.
Обычно я ездила сюда с друзьями. Но в тот день отправилась одна. Я взобралась по ступеням винтовой каменной лестницы на самый верх и обнаружила в укромном уголке у одной из стен солнечное пятно.
И вот сижу я на камне в тридцати футах над землей, прислонившись спиной к другому камню, и читаю роман, просто для удовольствия (называется он «Злостное бродяжничество»[6]), на развалинах замка какого-то давно умершего богача, который даже вообразить себе не мог, что когда-нибудь его дом останется без крыши, – учитывая исторические предпосылки, это определенно был его, а не ее дом, – ему и не снилось, что однажды этот каменный закоулок будет беспрепятственно освещаться солнцем, не говоря уж о том, что человек, который, учитывая исторические предпосылки, в другую эпоху прислуживал бы ему, мотаясь вверх-вниз по лестнице, будет сидеть там этим солнечным днем, читая книгу для удовольствия.
Призрак моего возможного прошлого сбегает по ступеням холодным утром в пять, чтобы почистить камин и разжечь огонь, перед тем как встанет господин.
Призрак моего будущего прошлого сидит у каменной стены с раскрытой книгой, и у него за спиной на много миль окрест раскинулся сельский ландшафт.
Здесь же, в будущем-будущем, я вскоре засну. Этой ночью я буду спать крепко и глубоко, без всяких проблем. Мне приснится потрясающий сон – из тех, что спящие отчетливо осознают как сон и сами же себе внушают (хоть и знают, что спят и видят сон), что обязательно должны вспомнить этот сон, когда проснутся.
В нем я буду полностью одета в волчью шкуру, с волчьей головой на голове, так что при взгляде на себя в зеркало я бы увидела две головы – одну поверх другой. Но во сне я соображу, что это не просто волчья шкура. Это живой волк обвил мои плечи, совсем не тяжелый, а теплый и обмякший, словно удачно поймавший попутку.
6
“Loitering with Intent” (1981) – автобиографический роман шотландской писательницы Мюриэл Спарк (1918–2006), включенный в шорт-лист Букеровской премии за 1981 г.