Надя с матерью не поехала даже на неделю, хоть Павел и уговаривал ее, потому что не видеть Ржевского — красивого, уверенного в себе синеглазого брюнета, было выше ее сил.
— Только вместе! — заявила она. — Везде и навсегда!
Что ж, мечты сбываются тогда, когда сами посчитают это нужным…
Все эти дни на даче в Кукушкино Надя думала о том, не поторопилась ли она. Как сказать матери о том, что произошло? Для нее это станет очередным ударом. Как и заявление об уходе из коллегии адвокатов, которое она в сердцах положила перед другом отца — старейшим адвокатом дядей Томом. В своем уютном кабинете он влил в нее полграфина воды и напичкал валерьянкой, а затем уговорил взять небольшой отпуск, чтобы подумать и отдохнуть.
Следовало бы заменить две первых буквы в слове отдохнуть на одну С, и тогда фраза получила бы иное звучание, которое как раз и определяло ее нынешнее состояние — сдохнуть. Хотелось сдохнуть…
Она не могла себе представить, как будет жить без Ржевского, без работы и без планов. Планы, разумеется, можно было придумать, но вот истребить с их помощью душевное смятение теперь вряд ли получится. Если бы отец был жив, он бы вставил ей по пятое число и разложил бы по полочкам ждущие ее перспективы. Чарушин был нежным отцом и хотел, чтобы его милая славная девочка была защищена и благополучна.
Надя грустно усмехнулась. Знал бы ее отец, сколько любовниц было у его будущего родственника! А может, знал? Сама-то Надя, конечно, их не видела и не считала. Откуда она могла знать, как долго и часто Ржевский менял свои «перчатки». До того самого случая она не заставала его в пикантных ситуациях, о которых рассказывают в анекдотах…
Получается, Ржевский умело водил ее за нос, а она позволяла ему это делать. Верила ему и не обращала должного внимания на ночные звонки и поздние возвращения.
Надя, в отличие от Ржевского, была домоседкой, а лето вообще предпочитала проводить на даче. Здесь ей особенно хорошо работалось, так что в город она приезжала отдохнувшей и наполненной живительной энергией, которую получала от окружавшей ее природы.
Дела, которыми они занимались в конторе, касались в основном гражданских споров, имущественных претензий и алиментов, и это было неимоверно скучно. Отец Наденьки настоятельно рекомендовал ей осваивать именно эту нишу, искренне считая, что работа над уголовными преступлениями портит женскую сущность. И Наденька очень старалась, чтобы он ею гордился.
Собственно, именно последнее бракоразводное дело и раскрыло ей глаза на отношения с Ржевским, а ведь она верила, что с ней такого никогда не произойдет. За то время, которое они были вместе, Павел приручил ее словно дикого котенка. Он считал, что Наденька создана для тихой семейной жизни, и постоянно уговаривал ее бросить все и посвятить себя ему. Клятвы, которые он говорил, глядя прямо ей в глаза, стали лишь подтверждением ее счастливого неведения: «Чарушина, я твой навеки! Ты очаровала меня…»
Говорят, любовь живет три года. Да какая, собственно, разница, сколько лет она живет? Люди забывают добавить, что потом любовь может десятилетиями еще корчиться в конвульсиях. И чем сильнее было чувство, тем болезненнее будут судороги…
— Скотина ты, Ржевский, и грязное чудовище. Как же я теперь без тебя? — Внешне Наденька была совершенно спокойна, но изнутри ее просто разрывало от обиды и злости.
Ее вполне можно было назвать хорошенькой. По материнской линии в ее роду отметились польские евреи, а по непроверенным воспоминаниям отцовой бабушки — даже цыгане. От всего этого симбиоза Наденькин портрет представлял собой премилую шатенку с карими глазами, немного вздернутым носом, округлой фигуркой и умело скрываемой страстностью, что являлось неоспоримым доказательством прекрасного выбора, который Ржевский просто-напросто просрал, говоря околоюридическим языком.
Надя случайно увидела его с другой, когда приехала на встречу с клиенткой в торговый центр одного из микрорайонов-новостроек. Вообще-то она поступала так крайне редко. Просто у женщины на руках был больной ребенок-аутист, который не захотел оставаться с няней, а потребовал отвезти его в игровую комнату, где и сидел сейчас в углу, перебирая стопку детских рисунков и книг. Надя читала об особенностях таких детей, поэтому безо всяких сомнений поехала на другой конец города, чтобы обсудить в этом шумном месте стратегию грядущего развода. Муж клиентки хотел отделаться малой кровью. Жена — уставшая, нервная, с покрасневшими глазами дико боялась остаться с больным сыном в крайне скудном финансовом положении.