– Это верно, – кивнула Аня.
– Вот поэтому я и пришла. Мне нужен шофер, требований особых не выдвигаю, ищу женатого мужчину в возрасте от тридцати до сорока, непьющего, несудимого, не наркомана, хорошего профессионала и честного человека.
– А при чем тут мы? – изумилась Аня.
Я кокетливо прищурилась.
– Милая, вы не дали договорить. В бюро по трудоустройству подобрали нужную кандидатуру, некий Александр Лактионов. В качестве последнего места работы мужчина указал «Сладкую пиццу», он трудился у вас на доставке заказов. Вот поэтому и приехала, хочу сама, без посредников, спросить: Лактионов порядочный человек? Могу ему доверять? Можно впустить его в дом?
Аня нахмурилась.
– Лактионов?
– Да.
– Александр?
– Точно.
– И давно он от нас ушел?
– Точно не скажу.
– Сейчас гляну, – кивнула девушка и включила компьютер. – Ларионов есть, но он Николай.
– Нет, не тот.
– Ясное дело, – улыбнулась Аня, – Ларькин Михаил – упаковщик, Ломтев Олег – водитель, Лофорев Игорь – охранник. Больше мужчин на «л» не имеем.
– Вы среди уволенных посмотрите.
– Там и смотрела, – кивнула Аня, – работающие вам ни к чему.
– Точно нет?
– Стопудово, у нас как в аптеке, – пояснила кадровичка, – а к тем, кто пиццы развозит, особые требования, их же люди в дом впускают, не дай бог, пропадет чего – и на репутации фирмы пятно. Знаете, какая нынче конкуренция.
– Что значит особые требования? – насторожилась я.
– Обязательно москвич, с постоянной пропиской, – стала перечислять Аня, – рекомендации с предыдущего места работы, безупречная анкета.
– А если человек судим?
Кадровичка замахала руками.
– Ни за что не возьму, мне геморрой не нужен, уголовникам доверия нет.
– Даже отсидевшему и законно освободившемуся? Но это же ущемление прав личности.
Аня скривилась.
– Не знаю, кому и что я прищемлю, только если у человека в анамнезе отсидка, ему без шансов сюда попасть. Прямо, конечно, не скажу: «Ты вор и пошел вон». Деликатненько сообщу: «Простите, вакансия занята, оставьте координаты, позвоню, если место освободится».
– А вдруг вас обманут? Не сообщат правду?
Аня захихикала:
– Тут, около нас, районное отделение милиции находится, его сотрудники пиццу уважают и с пятидесятипроцентной скидкой ее имеют. Если к нам новый служащий нанимается, я ребят прошу, они его по компьютеру проверяют. Претендентов сразу предупреждаю: «Лучше не врите, мы людей под микроскопом изучаем».
– Пожалуйста, – взмолилась я, – поищите Лактионова.
Аня задвигала мышкой и в конце концов вынесла вердикт:
– Мы десять лет на рынке и никогда не имели дело с Александром Лактионовым. Гоните шофера вон, он врет, а маленькая ложь, как известно, заслуживает большого недоверия.
Глава 8
Я вышла на улицу, поежилась от резкого ветра, потом обогнула дом, вошла в пиццерию, увидела лишь одно свободное местечко, у стены, и плюхнулась на пластиковое сиденье. Мигом подошла та же брюнетка.
– Что хотите?
– Пиццу, – лязгая зубами от озноба, попросила я.
– Какую?
– Самую вкусную, любую. На ваш вкус.
– С осьминогами и ананасами?
– Нет! Ни в коем случае.
– Тогда давайте ориентироваться на ваши пристрастия, – улыбнулась официантка.
– С грибами есть?
– Конечно.
– Несите, и чай, желательно очень горячий.
Брюнетка пошла на кухню, а я попыталась привести мысли в порядок. Александр Лактионов в «Сладкой пицце» не служил, Ане обманывать меня нет никакого резона. С другой стороны, очень хорошо помню, что Лида, рассказывая об истории своего знакомства с любимым, упомянула именно «Сладкую пиццу», я запомнила это кретинское название. Значит… Что же это значит?
– Слышь, Таньк, – послышалось сбоку, – восемнадцатый по вертикали! Эй, отзовись.
– Угу, – промычал кто-то, – говори.
Я повернула голову – чуть поодаль, на той же скамейке, сидели две девчушки, лет четырнадцати, они наслаждались пиццей и заодно отгадывали кроссворд.
– Ну, Таньк, внимание! Абориген Республики Саха, четыре буквы.
Повисло молчание, потом Таня сообщила:
– Дура ты, Ленка, ясное дело, лось!
– Почему? – удивилась Лена.
– Он же «сахатый»[6], – гордо пояснила Таня, – неужели никогда не слышала, что лосей сахатыми зовут.
– Ну, ты и чмо, – отозвалась Лена, – лось, он кто?
– Животное!
– А тута стоит абориген Республики Саха, абориген, докумекала?!
– И че? Абориген – это растение?
– Ой, не могу! Абориген – такая штука… Ну они еще в Австралии водятся… типа обезьяны.
– Да ну? – изумилась Таня.
– Верняк, – кивнула Лена, – мартышки натуральные, сумчатые.
– Как бы не так, – отозвалась Таня, – тута всего четыре буквы, а у нас! М-о-р-т-ы-ш-к-а!
– Она м-а-р-тышка.
– Однофигственно, все равно не подходит, абориген – это другое.
Призадумавшись, школьницы набили рты пиццей, я с любопытством смотрела на их глуповатые мордашки. Может, объяснить двоечницам, что под словом «абориген» составитель кроссворда подразумевал представителя коренного населения края, в данном случае следует вписать «якут».
– Слышь, Ленка, а Саха – это где?
– В Африке, – твердо заявила Лена, – только там.
– Республика? Не! Скорей всего, в Европе, – засомневалась более образованная Таня, – у африканцев в основном племена всякие, пигмеи, людоеды.
– Ты не умничай, – оборвала ее Лена, – еще про Бармалея вспомни, обезьяну на четыре буквы знаешь?
– Не-а.
– Тогда пишем лося.
– Чтой-то не так! Лоси в Африке не живут.
– Ты че! Их там полно! – отстаивала свою точку зрения Лена. – Кишмя кишат, их тигры жрут.
– Не, у них антилопы всякие!
– А лось, по-твоему, кто?
– Баран, – сообщила Таня, – большой такой, с рогами, он их о дерево чешет и сбрасывает, а потом люди их подбирают и лекарство варят.
Лена постучала пальцем по лбу.
– Ау, войдите! Танюха, скажи наркотикам «нет». Какие таблетки из рогов!
– Точно знаю, – уперлась Таня, – у меня бабка пьет настойку такую.
Я прикусила нижнюю губу, милые девочки ухитрились свалить в кучу все: оленей, маралов, рога и панты, лекарство под названием «пантокрин», антилоп, африканские племена… Но они даже не представляют, насколько далеки от действительности. Отчего им не пришло в голову, что Республика Саха – часть России, богатейший край с алмазами и ценным пушным зверем?
– Сама ты овца, – резюмировала Лена, – а лось – абориген. Пиши, подходит?
– Ну, не очень, – призналась Таня, – в середине должна быть «к». Мы же правильно отгадали имя великого украинского поэта Шевченко – Костя[7].
– Дай сюда. – Лена выхватила журнал из рук подруги. – Абориген – точно лось! Значит, Шевченко – не Костя! Если в конце неправильно выходит, то ошибка была вначале. Давай Нике позвоним, она ботан, все про литру знает!
Я вскочила и побежала к выходу, забыв про заказанную пиццу. «Если в конце неправильно выходит, то ошибка была вначале». Спасибо милым двоечницам, они натолкнули меня на правильную мысль. Сейчас поеду к Лиде и выясню, как называлась пиццерия, скорее всего, я неправильно услышала название! Может, контора называется «Сладкая пиццерия», согласитесь, пицца и пиццерия – разные вещи!
Случаются такие счастливые дни, когда в Москве нет пробок, сегодня я проделала необходимый путь всего за полчаса, придя в восторг от пустых улиц. Понимаете, с каким хорошим настроением я входила в подъезд Лиды и как оно мгновенно испортилось, когда у крепко запертой двери я вдруг сообразила: на дворе будний день, следовательно, Лидочка сидит в бухгалтерии, а Клавдия ремонтирует очередную квартиру.
Стукнув от досады кулаком по створке, я прислонилась к стене, потом вытащила сигарету и зажигалку. Делать нечего, придется ехать домой, поиски откладываются до вечера. Впрочем, можно не рулить в Ложкино, лучше потрачу свободное время на поход по магазинам, авось куплю себе новые джинсы.