— Мы долго присматривались к тебе. Много о тебе знаем. Да все, почитай. Где родился, крестился, как работаешь, с кем спишь… По поводу последнего у нас были кое-какие сомнения — уж больно ты ходок. Наши тебя даже прозвали, только не обижайся, Боровом. Но я не об этом. Как думаешь, Виктор, не пора ли начать настоящую уборку?
— Уборку?
— Да, уборку. Чистку, ассенизацию… Это не очень приятная, но очень полезная работа. Понимаю, что тебя тревожит. Нет, если у нас будет хоть малейшее сомнение в виновности человека, мы его трогать не будем. У нас достаточно мощный аппарат, чтобы знать точно. И это знание будет приговором. Без суда. Без кассационных жалоб и помилований.
— Согласен, — сразу сказал Чубаристов.
Через три дня Генерал позвонил ему. Первым к смерти был приговорен Резо Долишвили.
Суббота. 00.00–1.23
— Извините, — сказал Порогин, вваливаясь в прихожую, — неотложное дело… Весь вечер звоню вам, не могу дозвониться. У вас что, телефон испорчен?
— Только что разговаривала…
— Испорчен, испорчен, — подтвердил Максим, — привет! Не обращайте внимания, что я голый.
— Не обращаю, — сказал Порогин, а Клавдия осуждающе посоветовала:
— Оделся бы.
— Сенсация, Клавдия Васильевна, — задыхаясь, сообщил Игорь. — Ганиев наконец-то раскололся…
— Какой Ганиев?
— Контрабандист! Ладно, я потом объясню, что и как. Сейчас другое важно. Угадайте, зачем ему нужны были билеты на ленинградский поезд?
— Какие еще билеты?
— Ах, да, — вспомнил Порогин, — я же вам не рассказывал… Я и сам не сразу внимание обратил. Когда мы его арестовывали, на комоде лежали два просроченных билета в спальный вагон «Красной стрелы».
— Ну и что?
— Один билет — для Ганиева, а другой… Угадайте, кому предназначался второй билет!
— Игорек… — простонала Клавдия.
— Простите. Говорит вам что-нибудь такое имя: Ара Карапетян? — с торжествующим видом воскликнул Порогин.
— Карапетян? Говорит, конечно.
— Так вот, — продолжал Игорь, — этого самого Карапетяна наш друг Ганиев должен был тайно переправить за границу. Представьте себе, именно б тот день, когда вам подбросили бумажку, Карапетян погиб.
— Значит, он намыливался в дальние края?
— Где-то в районе финской границы есть, оказывается, лаз. По нему из страны уходят перебежчики и приходит оружие. Ганиев показал, что не однажды вместе с Александром Александровичем ездил за какими-то огромными коробками, которые затем хранил в квартире…
— Александр Александрович? — рассеянно произнесла Клавдия, размышляя о своем.
— Мистер Икс, да и только! — отвечал Игорь с усмешкой. — Появляется из ниоткуда и исчезает в никуда. Ганиев утверждает, что не знает, как его найти, и я ему склонен верить.
— Банковский счет! — вдруг выпалила Дежкина. — Конечно, это должен быть именно банковский счет!
— В каком смысле? — осторожно поинтересовался Порогин.
— Я не об этом вашем мистере Икс, — сказала Клавдия. — Слово ХРЮКАЛОНА — банковский счет, вот что это такое! Карапетян был агентом ФСБ.
— Ого! — удивленно вскинул брови Игорь.
— Я сама только сегодня об этом узнала. Кроме того, он был своим человеком в штабе сепаратистов и даже умудрился засветиться перед телекамерами рядом с Гагуевым.
— С Гагуевым? — поразился Порогин.
— Двойной агент… А у двойных агентов и секретов в руках вдвое больше. Выходит, он заполучил у противников какой-то серьезный компромат на…
Она осеклась и замолчала.
Порогин, Федор Иванович и Максим не шевелясь ждали продолжения.
— Эдик был связан с правительственными структурами на самом высоком уровне, и его подключили к выбиванию «ключа», — продолжала бормотать себе под нос Клавдия. — Выходит, компромат как раз и касался чиновников из высшего руководства…
— Кто такой Эдик? — некстати поинтересовался Порогин.
Дежкина не ответила, а Федор Иванович сообщил:
— Его убили сегодня.
У Игоря вытянулось лицо.
— Итак, банковский шифр… — продолжала бубнить Клавдия, — но какого банка? Максим, — обернулась она к сыну, — ты точно помнишь, кроме ХРЮКАЛОНЫ, на бумажке ничего не было написано?
Максим пожал плечами.
— По-моему, нет…
— А что это была за бумажка? Ну, может, это был клочок газеты или обрывок какого-нибудь документа?
— Обертка какая-то…
— Обертка?
— От шоколада… — Внезапно он застыл, пораженный догадкой. — Ждите меня, я сейчас! — крикнул, на ходу натягивая брюки и куртку.