Алпатов был не в курсе этих саперовских топорных операций. Ни накануне ему ничего не сообщили, ни седьмого утром, ни днем, более того, вдруг подсунули какое-то мелкое, но кропотливое дельце.
А вечером прибежали. Сам Главный позвал.
— Ты прав, наверное, был, майор. Хитрее надо было. В общем, начинай все сначала. Карапетяна не раскололи.
— Я сам с ним поговорю, — предложил Алпатов.
— Поздно…
— Убили? — ахнул майор.
— Он сам ухитрился…
Майор отправился в морг. Карапетян — сильный, кряжистый мужик, был уже сам на себя не похож. Его били несколько часов подряд. Руки были исколоты. Это вводили «делатель правды». Ара все вынес.
— Как он покончил с собой?
— Упал горлом на угол кровати. Не уследили.
Алпатов не стал спрашивать, обыскали ли Карапетяна. Обыскали, конечно, и не раз. Просветили даже рентгеном.
— Ничего?
— Ничего.
— Побрейте его.
— В смысле?
— Сбрить все волосы.
Была еще слабая надежда, что Карапетян нарисовал что-нибудь на своем теле, на голове или лобке.
Нет. Ничего.
Действительно, надо было начинать все сначала. Внедрять в штаб Гагуева нового человека. Мовлад, к сожалению, к Гагуеву не приближен. Да такого задания и не получил.
Это еще полгода работы. И то неизвестно, выгорит ли? После Карапетяна Гагуев станет собственной тени шарахаться.
— Подождите, — сказал тогда Алпатов. — Вы говорите, что после демонстрации он сам в руки дался?
— Да. Просто остановился и говорит — берите…
— Ну-ка, есть оперативная съемка? Показывайте.
Этот момент он увидел сразу. Карапетян заметил в толпе телеоператора и направился прямо к нему. Дальше там случилась какая-то заварушка. Но Карапетян успел засунуть руку в карман какой-то женщине.
— Ну что, может, и не придется начинать все сначала, — сказал Алпатов. — Старая как мир истина — ищите женщину.
Тут же отправили к оператору домой двоих агентов, чтобы те забрали пленку.
— А с женщиной я сам разберусь, — сказал Саперов.
Идиот! Дубина стоеросовая! Если бы не его гангстерские методы, они бы давно уже имели «информацию».
Снова Алпатова отодвинули в сторону, снова чего-то там стали мудрить. И, видно, перемудрили.
Женщина оказалась следователем прокуратуры. Дежкина Клавдия Васильевна. Саперовские мозги этого не учли. На Дежкину навалились как на обыкновенную домохозяйку.
Когда Алпатова позвали снова, план Саперова уже буксовал. Более того, теперь Алпатов знал, что Дежкина сама была близка к тому, чтоб схватить Саперова за шиворот. Тому даже пришлось кончать Эдика. Теперь он охотился за Ираидой.
— Все, — сказал Алпатов Главному. — Уберите Саперова из группы. Я сам поведу.
— Да, ты знаешь, что-то наш полковник начал сдавать. Не действуют теперь прежние методы, — сразу подхватил мысль Алпатова Главный. — Умнее надо работать. Хитрее. Но ты уж там, майор, не ломай все. Просто поправь.
Случай помог Алпатову. Муж Дежкиной устроил демонстрацию у Министерства обороны.
Алпатов поехал туда, поговорил с Федором Ивановичем и ахнул — ну все он от Саперова ожидал, но чтоб детей воровать! И ведь скрыл от него, сволочь.
Соблазн, который вел Карапетяна, теперь и Алпатову не давал покоя.
Нет, спать он не будет. Алпатов сел к столу и поднял трубку.
Он уже знал, какой приказ отдаст первым.
Суббота. 7.26–7.48
«Почему же не звонит Игорь? Почему же он не звонит? Плевать мне на Алпатова. С ним потом разберемся. Почему же не звонит Игорь?»
Клавдия ходила по квартире, не обращая внимания на то, что ходит в одном сапоге.
Как только майор ушел, Макс отправился за ним. Взял отцовский «Москвичок» и поехал.
А Игорь Порогин должен был заехать за командой диггеров и отправиться на поиски подземного города. Он вызвался сам. Клавдия собиралась ехать с ним, но парень вполне резонно остановил ее:
— Вы что? Они же будут звонить.
— Федя ответит, — в запале сказала Клавдия, но, взглянув на растерявшегося мужа, поняла, что сморозила глупость. — Да, правильно, Игорек, я останусь. Ключ у меня. И я добьюсь от них гарантий.
Тогда она еще думала, что Алпатов действительно военный, что в самом деле хочет помочь. И надо ждать звонка.
Теперь было ясно, что звонка никакого не будет. И она правильно отправила Макса, а вот Игоря надо было отправлять раньше.
«Нет, еще не поздно, — думала она, — не может быть. Они не посмеют».
И она ободряюще хлопала мужа по плечу.
«Посмеют, — выплывало трезвое и страшное, — они еще как посмеют. Если они смеют зарабатывать деньжищи на смерти тысяч солдат, то уж какая-то девчонка…»