— Надеюсь, он не собирается бить поклоны всякий раз, когда кто-то войдет в комнату? Так он мне весь пол перебьет.
— А он уже выкидывал такую штуку? Скверное дело. Ведь у него в голове все основные контрольные блоки, и они еще как следует не притерлись друг к другу. Соскочит какая-нибудь шестеренка, и с приветом! Хотите, я отвезу его в мастерскую на переналадку?
— Нет времени. Через два часа я выхожу в эфир. Кстати, вы вмонтировали ему в лоб блок письменной развертки?
— А как же, — кивнул механик. — Видите узенькую зеленую пластинку над бровями? Когда вы захотите, чтобы он не говорил, а писал, сдвиньте ее в сторону или прикажите ему ее сдвинуть. Слова будут проплывать по экрану, вроде как на щитах световой рекламы. Я вернулся за ключом. Вот так история, забыл универсальный ключ в его затылке — прямо хоть на фабрику не возвращайся.
— Забирайте свой ключ. Я жду посетителя.
Лэсти повернулся и увидел, как в открытую дверь влетел коренастый человечек в полосатой тунике.
— Здравствуйте, мистер Гаскелл. Присядьте, пожалуйста. Я освобожусь через секунду.
— Давай ключ, — обратился к роботу механик.
Руперт вытащил у себя из затылка универсальный робототехнический ключ и протянул руку. Механик тоже протянул руку. Руперт уронил ключ.
— Что за черт? — удивился механик. — Если бы я не знал, что это невозможно, я бы поклялся, что это он нарочно.
Механик нагнулся за ключом. Рука робота быстро скользнула вперед. Механик как ошпаренный выскочил за дверь.
— Не смеешь! — завопил он. — Вы видели, что он собирался сделать? Какого…
— Три двадцать, — сказал Руперт.
Дверь упала на место, и фраза механика осталась незаконченной. Робот вернулся в гостиную, чуть слышно жужжа и пощелкивая. Выражение его лица сделалось еще более печальным, чем прежде. К грусти примешивалось легкое разочарование.
— Два Лунных Трехступенчатых, — приказал хозяин. Робот поплелся на кухню готовить коктейли.
— Послушайте-ка, Лэсти, — загудел Джон Гаскелл громким, не по росту, голосом, — не люблю крутить вокруг да около. Я понятия не имел, что на вас работают наемные юмористы, пока Грин и Андерсен не рассказали мне, как вы срезали им гонорар, а когда они отказались батрачить за гроши, выставили их на улицу. Они утверждают, что сделали из вас самого высокооплачиваемого комика на Западном полушарии, и тут я с ними совершенно согласен. Так вот, сегодняшняя передача — это всего лишь проба…
— Выслушайте меня, сэр. До того как я связался с этими грабителями, я сам готовил свой репертуар. Да и работали они исключительно на основе моего запаса шуток. Они пытались сорвать с меня больше, чем я сам зарабатываю, — вот почему я выставил их за дверь. Я по-прежнему умею импровизировать не хуже любого.
— А мне плевать, импровизируете ли вы или рассказываете свои сны. Мне нужно одно: глядя мою программу, публика должна смеяться. Побольше смеха, — и она любую рекламу проглотит не поморщившись. Впрочем, я совсем не то хотел сказать…
Гаскелл выхватил у Руперта спиральный бокал и единым духом осушил его. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
— Недостаточно крепко. Безвкусно. Мало огня!
Несколько секунд робот задумчиво разглядывал возвращенный Гаскеллом бокал, затем повернулся и заковылял на кривых ногах в сторону кухни.
Лэсти мысленно позволил себе не согласиться с президентом корпорации «Звездочет». Коктейль буквально ошарашивал каждой своей алкогольной капелькой. Впрочем, «Клуб хозяев планеты», где жил Гаскелл, славился крепостью своих напитков.
— Единственное, что меня интересует, — продолжал Гаскелл, — сумеете вы сделать сегодняшнюю программу смешной без помощи Грина и Андерсена или не сумеете? Вы, может, и великий комик, но как говорят у вас на теледаре: довольно одного провала — и славы как не бывало. Если после сегодняшней пробы «Звездочет» не подпишет с вами условленного тринадцатинедельного контракта, то вы живо скатитесь обратно к утренним рекламам наркотиков.
— Разумеется, мистер Гаскелл, вы совершенно правы. Только прошу вас, сначала просмотрите мой сценарий, а уж потом делайте замечания. — Лэсти вытащил длинные сценарные листы из электрической машинки и вручил их коротышке.
Рискованный шаг. Кто знает, какую чушь мог наплести Руперт? Но что поделаешь, прочитать текст не было времени. Авось Руперт и вывезет.
О качестве сценария приходилось судить по реакции Гаскелла. Президент «Звездочета» подпрыгивал на антикварном стуле, содрогаясь от хохота.
— Чудесно! Восхитительно! — По щекам Гаскелла текли слезы. — Просто колоссально! Должен перед вами извиниться, Лэсти. Вам и впрямь не нужны наемные юмористы. Вы прекрасно пишете сами. А вы успеете до передачи выучить текст?