— Какая чушь! — сердито прервал его мистер Хопп. — То, что мы уже видели, абсурдно само по себе, но чтобы автомобиль, как хищник, стал еще и преследовать человека? Нет, в это я никогда не поверю.
— Что ж, сэр, — спокойно ответил молодой рабочий, — дай бог, чтобы нам не пришлось испытать то же самое. Позвольте мне только вам сказать, что несчастный Том подтвердить истинность моих слов уже никогда не сможет, потому что он лежит теперь посередине плоскогорья, и если что-то от него и осталось, то вот здесь, у меня в кармане — это белый жезл, которым он регулировал движение. Я знал, что мать Тома будет с грустью и любовью его хранить, и потому, когда увидел жезл на песке, сразу его поднял. Но, быть может, сэр, узнай вы историю мистера Стерлинга, вы бы думали иначе.
— Что сделал мистер Стерлинг?
— Ничего такого, что позволило бы причислить его к великим. И однако для всех, кто регулярно читает в газетах отдел происшествий, он знаменитей Джорджа Вашингтона. Худший шофер в мире, вот кто он такой, и с тех пор, как мистер Стерлинг купил свой первый автомобиль, не проходит дня, чтобы хоть одна семья не надела по его вине траур. Он погубил народу столько, сколько не погубила половина всех водителей в городе; въезжал в витрины, очищал тротуары от пешеходов, а в день, когда обновлял свой «Пингр» с двигателем мощностью в двести лошадиных сил, выкорчевал столько уличных фонарей, сколько деревьев мог бы выкорчевать в лесу смерч. В конце концов, сэр, мистер Стерлинг так невероятно напрактиковался, что по тому, как подбрасывает его машину, когда она кого-нибудь переезжает, и по некоторым другим признакам, которые он научился различать, он знает, не глядя на мостовую, ребенка он переехал или старика, мужчину или женщину. А научиться это так легко различать можно только после долгой практики. Те, кто знает мистера Стерлинга, говорят, что он не ошибается никогда. Чтобы на машине не видно было пятен крови, ему пришлось выкрасить ее в алый цвет. И я говорю вам, мистер Хопп, не было ничего удивительного в том, что «Сталлу» мистера Стерлинга передались эти ужасные черты хозяина.
— Говорят, — глубокомысленно заметил Гаррисон, — что тигру, хоть раз попробовавшему человеческой крови, ничего другого уже не нужно.
— «Сталл», как тигр, наслаждался расправой с несчастным Томом, — подтвердил Джо. — Свалив Тома, «Сталл» начал ездить по нему взад-вперед и переехал его десять, двадцать и даже более раз. И еще труп Тома хотел переехать автобус женской школы святой Тересы.
— А у этого автобуса такое же прошлое?
— Не столь богатое событиями, однако, если вы как-нибудь увидите его на улице, очень советую вам взобраться поскорее на крышу ближайшего дома. Автобус этот до сегодняшнего дня возил девочек в школу и развозил их из школы по домам, и редко бывало, чтобы он не задавил по дороге хотя бы одного прохожего. Это было причиной многих огорчений.
Пока Джо Уилп делился с ними этими интересными сведениями, они втроем продолжали свой путь по краю плато туда, где скопление автомобилей было наибольшим. Немного поколебавшись, рабочий добавил:
— Вот этот-то автобус и гнался за спортивной машиной Лиззи. Боюсь, что, поскольку «Сталл» не дал автобусу принять участие в расплющивании Тома, автобус, возбужденный этим зрелищем, стал искать другой способ удовлетворить свою жажду крови. Мисс Лиззи была слишком хорошо видна в ее открытой машине. После смерти моего бедного друга она и я были единственными людьми, которые еще оставались на плато.
— А потом?.. — задрожав, боясь, не умалчивает ли Джо Уилп о чем-нибудь еще более страшном, спросил Хопп.
— Не думаю, чтобы с ней что-нибудь случилось, мистер Хопп; все в порядке, уверяю вас, — поспешил его заверить юноша. — Ведь автобус этот — неуклюжая громадина, лишенная легкости и маневренности гоночной машины, и ездить он привык, не превышая скорости, установленной муниципалитетом. Этот толстяк-автобус — лицемер, консерватор и буржуа. Готов поклясться, ему и в голову не придет, что он может ездить быстрей, чем ездил до этого. За спортивной машиной ему не угнаться. Мы наверняка найдем мисс Лиззи целой и невредимой.