— Есть идеи? — спросил Грегор.
— Никаких. А не пообедать ли нам?
Они заказали салат из крабов. Конфигуратор было зажужжал, но передняя панель не шелохнулась.
— В чем дело? — удивился Грегор.
— Этого-то я и боялся, — вздохнул Арнольд.
— Чего — этого? Мы же не заказывали крабов.
— Нет, но уже съели креветок. И те, и другие имеют хитиновый покров. Боюсь, Конфигуратор знаком с классификацией видов.
— Тогда придется открывать консервы.
— Ну, — Арнольд опустил голову, — купив Конфигуратор, я решил, что не стоит беспокоиться о… ну, в общем…
— Консервов нет?
— Нет.
Они попросили семгу, форель, тунца. Безрезультатно. Жареную свинину, баранью ногу, говяжью вырезку. Ничего.
— Похоже, что вчерашний ростбиф олицетворял всех млекопитающих, — заметил Арнольд. — Это интересно. Кажется, мы можем создать новую теорию клас…
— Умирая от голода, — прервал его Грегор. — Жареного цыпленка!
Цыпленка он получил.
— Эврика! — воскликнул Арнольд.
— Черт! — выругался Грегор. — Лучше б заказал индейку.
Дождь лил не переставая. Арнольд углубился в какие-то расчеты. Грегор допил шерри, безуспешно попытался выудить из Конфигуратора ящик шотландского виски и начал раскладывать пасьянс.
После скромного ужина, состоящего из остатков цыпленка, Арнольд шлепнул Грегора по плечу.
— Может получиться!
— Получиться что?
— Принцип удовольствия. — Арнольд закружил по каюте. — Машина обладает псевдочеловеческими качествами. Она, несомненно, поддается обучению. Мы должны подвести ее к мысли о том, что многократное воспроизводство одного и того же предмета, в частности блока системы управления, доставит ей безмерное наслаждение.
— Стоит попробовать, — согласился Грегор.
Всю ночь они говорили с Конфигуратором. Арнольд убедительно нашептывал о прелестях повторяемости. Грегор важно рассуждал об эстетических достоинствах, присущих созданию такого сложного устройства, как блок системы управления, и не единожды, а многократно, с абсолютной идентичностью каждого из них. Арнольд доверительно мурлыкал о наслаждении, ни с чем не сравнимом наслаждении повторения. Снова и снова, вновь и вновь, одни и те же блоки, неотличимые друг от друга, как близнецы. Экстаз! И, добавлял Грегор, сколь прекрасна сама философская идея, как точно соответствует она возможностям и желаниям машины. Именно повторение, противоположность созидания, наилучшим образом отвечало понятию энтропии, что в мире машин означало совершенство.
Мигание лампочек показывало, что Конфигуратор внимательно слушает. И наконец при первых проблесках туманной зари Деннета, Арнольд нажал на кнопку и дал команду на изготовление еще одного блока системы управления.
Машина заколебалась. В усилившемся жужжании чувствовалась охватившая ее неуверенность. И тут передняя панель отошла в сторону. За ней лежал блок системы управления.
— Победа! — вскричал Грегор и запросил еще один блок.
В жужжании появились басовые нотки, но панель не шелохнулась.
Грегор попробовал вновь — тот же результат. Намерения Конфигуратора не вызывали сомнений: никаких двойников.
— Что это с ним? — спросил Грегор.
— Все очевидно, — грустно объяснил Арнольд. — Конфигуратор решил выяснить, так ли хорошо повторение. И пришел к выводу, что оно ему не нравится.
— Машина, нелюбящая повторения, — простонал Грегор. — Это бесчеловечно!
— Наоборот, — покачал головой Арнольд, — это так похоже на человека.
Ужин дался компаньонам нелегко. Овощи они получили без затруднений, но они оказались не слишком питательными. Машина выдала им хлеб, но отказала в торте. Съеденный днем раньше сыр вывел из их рациона молочные продукты. Лишь после долгих мучений они добились фунта китового мяса.
После еды Грегор вновь начал расписывать прелести повторения. Мерное жужжание и мерцание ламп указывало, что Конфигуратор по-прежнему внимательно слушает.
Арнольд обложился справочниками и приступил к разработке очередной идеи. Несколько часов спустя раздался его триумфальный вопль:
— Я знал, что найду!
— Что? — Грегор с надеждой посмотрел на него.
— Аналог системы управления. — Арнольд сунул Грегору раскрытую книгу. — Смотри сюда. Ученый с Веднера II предложил эту конструкцию лет пятьдесят назад. По современным меркам она довольно громоздка, но вполне работоспособна и подойдет к нашему двигателю.
— А из чего она сделана?
— В этом-то вся прелесть. Из резины.