Лишь на второй день странствий мне повстречалась первая машина. Она стояла у края той самой твердой полосы, которая в первый же день привлекла мое внимание. Мои линзы внезапно уловили отблеск, отбрасываемый полированной поверхностью машины, и я тут же поднялся из зарослей. Трудно передать, как я обрадовался. Наконец-то я встретил кого-то, кто сможет меня понять. Волнение мое было столь велико, что, не удержавшись, я издал приветственный крик.
За машиной кто-то зашевелился, и я увидел человека, удивленно уставившегося на меня. Я сразу понял, что это женщина, несмотря на неуклюжее одеяние, которое носят жители Третьей планеты. Женщина глядела на меня, и в ее мыслях удивление постепенно сменилось откровенным страхом. Гаечный ключ с грохотом вывалился из ее рук, и в одно мгновение она очутилась в машине. Дверца захлопнулась, раздался треск и урчание мотора, когда она стала нажимать какие-то кнопки. Однако машина не тронулась с места, несмотря на отчаянные усилия женщины. Чем ближе я подходил, тем большая паника охватывала ее. Мне же совсем не хотелось ее пугать. Было бы куда лучше, если бы ее импульсы не бомбардировали бы меня столь беспорядочно. Ведь меня интересовала не она, а ее машина. Я совсем выбрался из кустов и наконец мог как следует разглядеть машину. Какое горькое разочарование ждало меня! Оно обрушилось, как сокрушающий удар. Передо мною была самая примитивная машина на колесах! Теперь я понял, что она способна передвигаться лишь по специальным дорогам. Позднее я убедился, что большинство механизмов на Третьей планете передвигалось именно так. Это было тяжелым разочарованием. Варварски сработанный механизм машины огорчил меня больше, чем все последующие неприятности.
Разочарованный и опечаленный, я попробовал заговорить с машиной. Она молчала, неподвижно стоя на своих нелепых колесах на твердой полосе дороги, словно намертво приросла к ней.
Подойдя совсем близко, я с брезгливостью заглянул в ее примитивно собранные внутренности, с грустью созерцая громоздкие и плохо прилаженные детали. Я снова ощутил свое полное одиночество. До этой встречи меня не покидала еще надежда встретить здесь родственную мне машину. Но теперь я понимал, что это едва ли возможно, раз здесь все еще в ходу столь допотопные монстры.
Передним рычагом я неловко царапнул поверхность машины и услышал испуганный вскрик. Лицо женщины было прижато к стеклу, она с ужасом глядела на меня, но в ее мыслях был такой хаос, что мне трудно было их прочесть. Чего она хочет? Чтобы я ушел? Нет, она хочет поскорее привести в действие машину. Она гадает, зверь я или животное, существую в действительности или это плод ее воображения? Последняя мысль, кажется, напугала ее больше всего. Наконец я понял, что, видимо, в машине что-то разладилось, и занялся поисками поломки.
Копаясь в примитивном нутре машины, я понемногу начал понимать, почему внушаю такой ужас жителям этой планеты. Имея такие грубо сколоченные и несовершенные машины, они неизбежно должны бояться их и не доверяют им. Разве можно положиться на подобное устройство, если оно, в случае поломки, не в состоянии само себя починить? Мне казалось, что я наконец нашел разгадку странного поведения обитателей Третьей планеты.
Тем временем женщина немного успокоилась и даже с интересом наблюдала за моими действиями. Но я по-прежнему казался ей фантастическим видением.
„Должно быть, я брежу“, — то и дело говорила она себе, и каждый раз эта мысль повергала ее в ужас, но она тут же брала себя в руки.
— Ничего не понимаю, — наконец громко сказала она. Это как будто немного успокоило ее, и она решила посмотреть, что же будет дальше.
Наконец я закончил починку мотора. Кое-как соскоблив с передних рычагов тяжелое смазочное масло, в котором я вымазался, копаясь в машине, я дал женщине знак, что, мол, все готово. Она нажала кнопку, и мотор ровно загудел. Несмотря на шум мотора, мое улавливающее устройство поймало сигналы благодарности — моя новая знакомая, забыв о страхе, благодарила меня.
А затем машина тронулась. Я смотрел, как неуклюже катит она по твердой полосе.
Наконец она превратилась в маленькую точку и исчезла совсем.
Я решил вернуться в заросли и продолжить свой путь. С грустью я вспоминал свою далекую планету, окончательно поняв, что я одинок.
Они атаковали меня, когда я пересекал ровную зеленую местность, которых здесь, к сожалению, так много.
Мое думающее устройство было окончательно сбито с толку тем, что творилось во мне самом. На Четвертой планете все было ясно: меня что-то интересовало или же не интересовало совсем, был настрой на определенные действия или же его не было. А здесь… Я вдруг обнаружил в себе рождение целого ряда импульсов, ранее совсем незнакомых и присущих, скорее, человеку. Например, одиночество. Я тосковал по своим товарищам-роботам. Появилось странное чувство тревоги, а временами оно сменялось чем-то похожим на безразличие, апатию. Хорош робот, впавший в апатию! Может, во всем виноват этот проклятый инстинкт самосохранения? Или же чужая среда так действует на мои химические элементы?
Размышляя над этим, я чуть было не прозевал их приближение. Поначалу был гул, отозвавшийся толчками в диафрагме слухового устройства, а затем я услышал грохот, сотрясший землю. Обернувшись, я увидел, что они мчатся прямо на меня.
Это были чудовища, обросшие шерстью, с острыми пиками на голове. На моей планете, как я знал, они вымерли миллион лет назад. Четвероногие представители века варварства с каким-то непонятным остервенением топтали конечностями зеленую лужайку. Поскольку впереди меня некстати оказался канал, которых здесь тоже непонятное множество, мне ничего не оставалось, как убрать вовнутрь рычаги, защитить линзы и диафрагму слухового устройства и ждать, что будет дальше.
Увидев меня, чудовища замедлили бег и вскоре перешли на шаг. Ко мне они приблизились уже с опаской, подозрительно обнюхивая. Наконец, осмелев, одно из них попыталось поддеть меня своей рогастой головой, другое же ударило твердым концом конечности. Я терпеливо снес все это, поняв, что опасность не так уж велика. Эти примитивные существа не способны долго проявлять интерес к чему-либо. Скоро я им наскучу, и они оставят меня в покое.
Однако они не уходили и продолжали обнюхивать меня и бить конечностями. Я решил попробовать отогнать их и выпростал один из верхних рычагов. Но, увы, результат был совсем не тот, какого я ожидал. Вместо того чтобы разбежаться, они сбились в кучу и, издавая протяжные звуки, стали бить конечностями землю. Но на меня они не набросились, лишь чуть энергичнее боднули пару раз и все продолжали обнюхивать.
Вдруг я услышал голос. Это был голос человека. Через прикрытое слуховое устройство я хоть и с трудом, но все же уловил его слова.
— Что это стадо взбесилось, а, Билл?
— Кто его знает? — ответил другой голос. — Пойдем поглядим.
При приближении человека мои мучители наконец разбежались. Я слышал, как они удаляются, однако не рискнул открыть линзы.
— Что за дьявольщина! И откуда это взялось? Эй, Билл? — услышал я голос совсем рядом.
— А я почем знаю? Полчаса назад здесь ничего не было. А что это такое?
— Сам не знаю. Давай-ка перевернем и посмотрим, что это за штуковина такая.
Я решил, что сейчас самое время подать признаки жизни, пока они не успели нанести мне повреждений. Мой балансир может сразу не сработать, и, если они перевернут меня на спину, я могу оказаться совсем беспомощным. Я решил выдвинуть рычаг.
Раздался удивленный возглас, а затем испуганный шепот:
— Ты видел, Билл? Оно шевельнулось?
— Брось молоть ерунду. Как может такая штука шевельнуться! Ты еще скажешь…
Но тут я выпростал нижние рычаги и повернулся к ним. Они остолбенели от ужаса, но только на мгновение. Через секунду они уже в панике бежали по направлению к видневшимся вдали строениям. Я встал и последовал за ними. Мне было уже все равно.
Строения (я их уже различал) не все были из камня и располагались квадратом. Бежавшие исчезли в одном из них. Я услышал их предупреждающие крики внутри и шум голосов. Обогнув угол бокового строения, я увидел возбужденно лопочущую толпу — их было человек десять. Как только они заметили меня, они тоже поспешно скрылись внутри строения. За исключением одного.