— Саша, это Вы? Боже, что с Вами? вы попали в аварию?
— Да вот, одна неприятность случилась… вы не поможете мне до трамвая добраться? Мне что-то трудновато самому…
— Господи, у вас все лицо в крови. Какой трамвай, вас надо срочно в больницу! Сейчас вернусь в Институт, вызову «скорую». Вы тут подождете минут пять, ладно?
— Ну, конечно же, подожду, куда же я денусь… — тихонько пробормотал Алекс.
Эти несколько минут, что пришлось ждать, ухватившись за край забора стройки, были для него самыми счастливыми минутами жизни. Только сейчас он понял, что его идея — дойти до трамвая, залезть в него, доехать до 64-той больницы, вылезти и дойти до травмопункта — была совершеннейшей фантастикой. Как в девятнадцатом веке полететь на Луну.
«Как хорошо, — думал Алекс — что некоторые наши сотрудники засиживаются допоздна на работе, и как здорово, что есть еще действительно нормальные люди, которые не боятся крови и грязи и бросают свои дела, чтобы помочь чужому, в сущности, человеку, попавшему в безвыходное положение».
Тут он услышал громкий звук автомобильной сигнализации. Машина орала несколько минут, потом затихла, и тут же снова заорала. Потом сигнализация окончательно замолкла, где-то заработал мотор, и вот, прямо к Алексу, подъехали темно-красные «Жигули» — девятка. Эту машину он знал. Ее хозяин работал в том же институте, и тоже частенько засиживался до ночи. Он неплохо к Алексу относился и периодически подбрасывал различные прилично оплачиваемые заказы.
— Саша? Что с вами стряслось? Тут меня Лена позвала, говорит, вас сбили? Машину запомнили? Номер?
За рулем сидел Андрей Федоров, хозяин «Жигулей», а рядом оказалась Елена Ивановна Щельникова, или Просто — Лена — старший научный сотрудник лаборатории Клеточной биологии. Именно она и нашла Алекса.
— Мне бы сейчас в травмопункт…
— Может, лучше «скорую»? Я мигом…
И он уже стала доставать свой мобильник.
— Подождите… не надо… — каждое слово давалось Алексу с величайшим трудом, — …никуда звонить. В шестьдесят четвертую, в травмопункт… знаете где?
— Конечно, но вы уверены? Может все-таки «скорую»? На месте могут квалифицированную помощь оказать.
— Есть причины. Я… все потом… объясню…
— Ну, как знаете. Сами залезете? Сейчас я вам помогу. Вот так, потерпите, давайте на заднее… Так сможете? Хорошо. У вас, по-моему, еще и ключица повреждена. Ничего мы мигом, тут недалеко.
— Без вас я бы пропал… вы меня… просто спасли. Спасибо…
— А, пустяки. Говорил вам: покупайте мобильник.
— Сомневаюсь, чтобы он уцелел… Извините, но мне немного… больно говорить.
— Тогда молчите. Мы уже практически приехали…
В приемном «травмы» этой больницы Алекса держали бы еще неизвестно сколько времени. Помог Андрей, имевший, как оказалось, в данной больнице некий блат. Как потом выяснилось, у Алекса было сломано два ребра, вывихнута ключица, а также имелись многочисленные ушибы конечностей и других частей тела. Самым неприятным был ушиб коленного сустава левой ноги, осложненный трещиной коленной чашечки. Из открытых травм наличествовала только рассеченная бровь, которая сильно кровоточила, заливая глаз и лицо.
Ему сделали рентген в нескольких проекциях, обработали ссадины на лице и заклеили бровь, вправили ключицу и неудобно замотали плечо, какой-то «косыночной» повязкой. Поврежденное колено чем-то кололи, а ногу зафиксировали лонгеткой. Потом вкатили еще какие-то уколы, на сей раз в другие места, из вены взяли два полных шприца крови («на СПИД и сифилис», торжественно объявила медсестра) и разместили, наконец, на койке в коридоре травматологического отделения. Голова уже почти не болела. Сотрясения мозга, как ни странно, не оказалось. Врачу, принимавшему Алекса в приемном покое, это показалось нетипичным. «Состояние средней тяжести, как будто вам специально берегли голову», сказал врач. Рассеченная бровь и ссадины на лице оказались простой случайностью. Вероятно Алекс сам, прячась от ударов, повредил лицо обо что-то твердое на земле. Ранка была совсем маленькая, но лопнула одна из небольших артерий, что и давало обильное кровотечение.