Впрочем, у немцев все равно лимонов не было. Из Берлина в посольство директивы слали, а лимоны – нет. На шестом году войны Германии не до лимонов.
Яков Свердлов очень хотел помочь Ленину. Сидя в кабинете Ленина, за столом Ленина, на стуле Ленина, он чувствовал себя немножко неловко, и ему было важно показать товарищам по партии, что он, Свердлов, только место стережёт и ждёт, не дождётся, когда поправится Ильич. Поэтому он вызвал доверенного человека и прилюдно дал тому горсть бриллиантов с наказом любой ценой и как можно скорее добыть для Ленина лимон, а лучше два или три. Бриллиантов, в отличие от лимонов, от царской власти осталось много. Историк Андрей Буровский даже не верит, что Ленин страдал без лимона при таком-то бриллиантовом изобилии. Зря не верит. Так у нас и бывает: бриллиантов во множестве, таланты растут изобильно, недра богатейшие, чернозёмов на сажень вглубь и безразмерно вширь, милиционеров числом изрядно, а хватишься пустяка – нету!
И доверенный товарищ отправился за лимоном. Был он молодым, честным, энергичным, неглупым и преданным делу революции финским рабочим. Партийная кличка "Снеговик", а родовую фамилию я не назову по просьбе потомков Снеговика, от которых я, собственно, и узнал подробности этой, в общем-то, известной истории.
Снеговик мыслил нешаблонно, потому за лимонами поехал не в южные страны, а в северные. Экстренным поездом из Москвы в Петроград, из Петрограда морем в Стокгольм (по непроверенным источникам – на яхте "Штандарт"), и вот Снеговик в кабинете директора импортно-экспортной компании, господина Карлссона.
– России нужны лимоны! Для Ленина – для финна - шведский язык, как для украинца русский.
– Много ли вам прислать?
– А на все – и Снеговик высыпает из кожаного мешочка бриллианты прямо на директорский стол (Свердлов не поскупился, выделил драгоценности особой крупности: пусть знают, что для Ленина ничего не жалко).
– Э... Бриллианты нужно оценить, обратить в деньги, а уж потом можно будет решить, как, когда и в какие сроки будут поставлены лимоны в Россию. Образец для ознакомления? Извольте, – и Снеговику вручили изящный сундучок, в котором, обернутые восковой бумагой, лежали три дюжины лимонов, а еще бутылка выдержанного коньяка. Видно, тоже образец.
Снеговик спешил, ходить по банкам и ювелирам было недосуг, и он поступил по-революционному: отдал бриллианты просто под расписку, сделав господина Карлссона своим доверенным лицом. Пусть Карлссон сам занимается канцелярщиной, выжидает лучшей на бриллианты цены, подбирает пароход, а ему некогда, в Москве Ильич лимонов просит. В тот же день Снеговик отплыл в Петроград, а там спецпоездом – в Москву и сразу в Кремль. То есть в сам Кремль он добирался не поездом, а в грузовичке, сопровождала его пара латышских стрелков – на всякий случай, но получилось тоже быстро.
Ленин съел лимоны и поправился. Время возобновило свой бег. Армии наступали и отступали, продотряды собирали продразверстку, крестьяне прятались, Яков Свердлов, изгнанный из ленинского кабинета, вдруг заболел и после десятидневных страданий скончался в страшных судорогах (что делать, испанка, да и возраст, тридцать три года, рубежный). Петроград опустел: одни умерли, другие уехали, третьи старались стать невидимыми, и лишь четвертые водили бесовские хороводы. Даже балтийцы голодали – паек урезали, а мешочников с крейсеров не достанешь.
И вот в один прекрасный день революционные матросы увидели, что у кромки льда стоит большой пароход под флагом Красного Креста и сигналит флажками, просит ледокол для проводки в порт. Будет тебе ледокол, жди!
Напрасно капитан заявлял, что выполняет гуманитарную миссию, что везет исключительно продовольствие, и что продовольствие предназначено лично Ленину. Все, привез, можем расписаться в поручении, а Ленину мы все передадим в целости и сохранности, можешь не сомневаться. Печать на бумаги? Пожалуйста, хоть всю обойму!
Пароход от груза освободили в рекордные сроки: каждый экипаж послал своих представителей, стараясь принять максимальное участие в разгрузочных работах. Матросы проявили потрясающий энтузиазм, поразив шведов сноровкой, скоростью и слаженностью действий.
И вот уже на родной палубе, окруженные голодными братишками, матросы вскрывают первый ящик с надписью "Кремль, Ленину". Хм, лимоны. Второй. Мать, лимоны. Пятый. Мать-мать-мать... Десятый. Сотый.
Везде были крупные, сочные, отборные лимоны. Лимоны – и больше ничего.