Великие перемены наступили в ту пору и в деревне.
В 1927 году на XV съезде партии товарищ Сталин отметил, что отсталость сельского хозяйства задерживает социалистическое развитие страны. Выход был один: объединить мелкие крестьянские хозяйства в крупные социалистические хозяйства – в колхозы. И XV съезд партии вынес решение о всемерном развертывании коллективизации сельского хозяйства.
1929 год называют годом великого перелома. Миллионы крестьян в этом году объединились в колхозы. Но деревенские кулаки знали, что колхозы – это гибель для них, что они больше не смогут наживать богатства трудом батраков. Поэтому кулаки яростно боролись против коллективизации.
В 1931 году на Кубани стало известно, как горячо и дружно работают комсомольцы станицы Атаманской. Там уже второй год действовала машинно-тракторная станция. МТС помогала проводить сев и уборку, ремонтировала сельскохозяйственные машины. К этому времени большинство бедняков и середняков этого района уже объединилось в коллективные хозяйства – жило и работало по-новому.
Секретаря комсомольской организации МТС звали Туренок. Невысокого роста, быстрый, подвижной, с лицом, усеянным веснушками, с желтыми, как солома, волосами. Он работал в ремонтной мастерской станицы. И как работал! Своим примером увлекал Туренок и других рабочих. Директор МТС так рассказывал о комсомольцах:
"Как-то вечером я зашел в эту мастерскую. На пороге столкнулся с одним молодым рабочим. Шел он мне навстречу покачиваясь. Неужели пьян? А пьяный вышел на улицу и начал натирать виски снегом. В это время ко мне подошел Туренок.
– Он комсомолец?
– А что?
– Да ведь он же пьян!
– Что вы! – испуганно вскрикнул Туренок. – Он двое суток из мастерской не выходил, не ел, не спал, вот и ослаб. Ведь скоро весенний сев начнется в колхозах… Мы и спешим закончить ремонт сеялок.
Помню, как хорошо стало у меня на сердце и захотелось расцеловать и Туренка и того паренька, которого я принял за пьяного…"
Однажды Туренок явился к директору МТС. У комсомольского секретаря было встревоженное лицо:
– Плохо дело, товарищ директор! До сих пор наша мастерская не начала ремонтировать сеялки Глуховского колхоза. Еще вчера их должны были прислать, и все нет!
– Ты же знаешь, Туренок, что на хуторе Глуховка большие беспорядки, – сказал директор. – Колхозников там мало, колхоз слабый. Уж очень там местные кулаки орудуют.
Туренок задумался.
– Товарищ директор, разрешите мне съездить в Глуховку.
– Что же, поезжай… Только будь осторожен, Туренок. Глуховка – это опасное место!
– Волков бояться – в лес не ходить, товарищ директор!
И Туренок поехал на хутор Глуховку. Через два дня в Атаманскую МТС были привезены сеялки.
Комсомольский секретарь был очень взволнован.
– Прихожу в правление Глуховского колхоза– никого нет, – рассказывал он. – Кругом грязно, холодно, неприютно. Пошел во двор, смотрю – под снегом ржавеют сеялки, плуги и запашники. Такая меня злость взяла, что и сказать трудно. Председателя нашел только через час. Вышел он ко мне из хаты покачиваясь. Так водочным перегаром и разит от него. Я говорю:
– Приехал за сеялками.
А он отвечает:
– У нас, парень, правление выходное.
– Да как же это так: правление выходное, а к севу колхоз не готов, сеялки под снегом ржавеют?
Он развел руками:
– Насчет снега мы не учли, парень…
– Эх, товарищ председатель! У вас на хуторе колхоз очень маленький. Что о нем будут думать единоличники, глядя, как плохо вы хозяйничаете? Кто захочет в колхоз вступить?
– А уж это не твое дело, парень!
– Ладно, посмотрим, чье это дело! – отвечаю я. – А сеялки я заберу ремонтировать.
– Что ж, забирай…
– Плуги и запашники тоже заберу!
– Забирай, забирай…
И вот привез я весь этот инвентарь, но думаю, что весь ремонт будет напрасен, если не навести порядка в Глуховском колхозе.
В тот же день состоялось комсомольское собрание. Решили комсомольцы навести в Глуховке порядок. А на другой день Туренок опять отправился в Глуховку.
Молодой, горячий, энергичный, он сумел увлечь за собой местную молодежь. Председателя-подкулачника колхозники прогнали и дружно начали готовиться к весеннему севу.
Увидев, что в колхозе так хорошо пошли дела, многие единоличники решили стать колхозниками. После одного собрания глуховских крестьян, на котором большая группа бедняков и середняков подала заявление с просьбой принять их в колхоз, Туренок возвращался с собрания. Настроение у него было чудесное. Шагал Туренок по улице быстро и, как он потом рассказывая мне, его подмывало мальчишеское желание – разбежаться во всю силу и выкрикнуть что-нибудь звонкое и веселое.