Она улыбалась и смотрела в окно, видя, наверное, только себя, но взгляд её был устремлён в нашу сторону, и я его поймал.
Он меня приворожил, привлёк, потянул за собой. Это было сильнее меня, я безропотно пошел на этот взгляд. Девушка увидела загипнотизированного ею парня.
Она этот свой гипноз усилила, призывно махнув мне рукой, приглашая к себе в трамвай. По мановению её руки я изменил маршрут и пошёл на её призыв Но перед самым моим подходом, когда оставалось только сделать шаг, чтобы войти в вагон, дверь закрылась и трамвай уехал, увозя с собой прекрасный облик красивой девушки – томички. Обалдевшие от этого зрелища мои друзья потом долго меня пытали: куда я пошел, куда собрался ехать, зачем решил прогулять занятия? И вообще, почему я молчал и не откликался на их крики?
Ни на один их вопрос у меня ответа не было. Я про друзей не помнил, я друзей не слышал…
А вот полученное впечатление преследовало меня долго, пока я не понял, что это была не просто девушка, а мне показали, что моя любовь может быть только с первого взгляда. С этим пониманием я живу всю жизнь.
Что может быть красивее?
Если во время напряженной учебы мы все вместе решали
немного отдохнуть и пойти погулять, то это было чаще всего довольно поздно, и нередко наши прогулки доходили до Лагерного сада.
Там мы шли привычным маршрутом: по заснеженным или засыпанным падающей листвой тропинкам от главной аллеи в сторону Горбольницы. А там на свою улицу Вершинина и прямиком вдоль заводского забора к родному общежитию.
Наш сегодняшний маршрут выглядел именно так. Продвигались мы уже по Вершинке совершенно без всяких помех и препятствий, веселя друг друга кто как может.
Мы уже миновали заводскую территорию и вышли к перекрёстку улиц Вершинина и Учебной. Нам только миновать перекрёсток, дом, где проживали преподаватели нашего института и мы у цели.
Транспортом город забит не был, да и время было уже когда люди поужинав и отдохнув с газетами и у телевизора, укладыва –лись спать. Стало быть, перейти дорогу даже не нужно было дожидаться переключения светофора, всё равно никому мы не мешали.
Тем более в такой ситуации нас здорово удивило, когда Серёжа Дудин остановился на одном месте и сдвинуть его просто не представлялось возможным.
Серёжа стоял не двигаясь, ничего не объясняя, молча поводил головой, но при этом стараясь не менять своего обзора.
– Серёга, пошли!
– Серёга, что с тобой случилось? – на него никак не действова -ли наши обращения.
Постепенно до него дошло, что он стоит «замороженный» в одной позе и молчит, а обеспокоенные его друзья суетятся вокруг.
– Вон! – сказал он и только повёл глазами.
– Да что произошло, покажи!
– Да вон же, ну не буду же я тыкать пальцем! В окне общаги, на втором этаже…
Пока мы разбирались в каком окне второго этажа, вертели головами, скользили глазами по окнам, Дудин объявил:
– Ну всё! Кончилось, пошли.
– Что кончилось, что там было?
До самой нашей комнаты в общежитии он ничего не говорил. И только уже дома, сильно смущаясь и стесняясь он нам поведал, что проживающие на втором этаже девушки из меда, считая, что раз напротив их окон нет жилья и сами они проживают на втором этаже, то этого вполне достаточно, чтобы не закрывать шторы.
Серёга их застал в момент переодевания с учебной одежды в домашнюю, причём, по его словам они от одежды освобождались полностью, а он с расстояния тротуара и высоты своего роста комнату простреливал от окна до самой двери.
Долгие месяцы его, бедолагу, с тех пор преследовали эти видения. При этом он всегда приговаривал, что ничего красивее женского обнажённого тела он в жизни не видел.
С этим его мнением были согласны все жители нашей комнаты!
Гудок.
Железная дорога в Томске является тупиковой. За это низкий поклон недальновидным Томским купцам, занимающимся конным извозом. Боялись потерять свой барыш, а потеряли перспективу развития своего города на многие годы. И не факт, что сейчас самым крупным городом в Сибири был бы бывший Новониколаевск. Скорее бы Томск вырос до таких размеров.
Но между тем железная дорога имеется и выехать из города, равно как и приехать на поезде можно, а вот дальше – то ехать и некуда.
Строго говоря путь ещё тянется за город километров на двести на северо – восток, мимо небольших поселков и маленьких деревень, но никуда не уходит.