Мы оставили «девятку» у бордюра и вчетвером завалились в указанную на вывеске точку общепита. Внутри ничего особенного, но и не стремно. В стилизованном под средневековый, менестрельный быт небольшом зале всего на десять столиков с двумя приватными кабинками с огородкой «под камень» витал остаточный запашок масляной краски. На стенах развешены мрачные панно выполненные под старинные гобелены с изображениям сцен псовой охоты, чередующиеся со светильниками в форме факелов. С толстых потолочных балок на черных цепях свисают железные люстры в виде королевской короны. Массивная барная стойка с меню в оргстекле, полки с неплохим набором импортных и отечественных бутылок спиртного за спиной у худосочного бармена в белоснежной рубашке. Отсутствие бильярда и подиума для стриптиза вопреки мрачному антуражу недвусмысленно указывало на обывательско-семейную ориентированность заведения.
Возле каждого столика по четыре стула с высокими спинками, похожих на королевские троны. В столь неурочное время шалман был полупуст. Две средневозрастные парочки за столиками у зеркальных окон да один щуплый интеллигент в круглых очках с темными линзами смачно поглощал какой-то салат, запивая пивом из толстостенной кружки. Чеканя шаг, как революционные матросы погородской мостовой, мы протопали через весь зал и по-господски расселись в дальнем углу. Буба принес со стойки меню и начал изучать, водя пальцем по строчкам и как второклассник на уроке чтения старательно проборматывал наименования блюд.
Минут через пять, покачивая роскошными бедрами, к нам подплыла грудастая официантка далеко не первой свежести. Надменно надув пухлые, расцвеченные красной помадой губы, с полминуты она с откровенной неприязнью нас разглядывала. Спортивные костюмы парней не вызывали в ней никакой симпатии и даже моя фирменная джинсовая куртка не смогла помочь делу.
— Выбрали что-нибудь?
Тетка вытащила из кармана передника блокнот с остро отточенным карандашом и приготовилась записывать.
— Макароны есть? — поблескивая золотой фиксой, спрашивает Зуб.
— Макаранов нет.
— Нет макаронов? — убивается неожиданным известием Зуб. — А что есть? Хотя, какая разница, тащи все, покажи, на что способна ваша тухлая рыгаловка.
— Все? — удивляется мадам. — Мальчик, а тебе не поплохеет?
— Где ты была, когда я был мальчиком? — нагло щерится Зуб, самодовольно откидывается на спинку трона и шлепает тетку ладонью по обтянутой черной кожаной юбкой ягодице.
Буба с Квадратом хором заржали.
— Вы жрать пришли или выёживаться?
Очень похоже, что эта расфуфыренная кукла в переднике видала и не таких перцев, самообладания ей не занимать.
— Дайте жалобную книгу! — неожиданно для всех фальцетом вопит Буба. — Сейчас я тебе, мымра щекастая, такого понапишу, Толстой охренеет! Оскорбляешь посетителей, а мы, между прочим, уважаемые люди!
— Ты писать-то умеешь?
Официантка сдаваться не желала, она чуть не свернула себе шею, оглядываясь через плечо в зал.
— Лёш! Лёш, пойди сюда!
Откуда-то сбоку материализовался неслабо прокачанный детина в черной футболке с изображением человеческого черепа, с ментовской дубинкой в волосатых лапах и явным вызовом в глазах. К нему на подмогу из-за стойки вырулил тщедушный бармен с бейсбольной битой наперевес. Они собирались нас выгнать, к гадалке не ходи…
— Что, парни, здоровья много?
Качок явно не понял с кем имеет дело и по привычке решил взять непослушных хулиганов на испуг.
— Ты — хозяин? — медленно поднимаясь с места, спрашивает Квадрат.
— А что, похож?
— Нет. По-моему, ты больше на кусок говна смахиваешь! Козлиного.
Мужик моментально покраснел как рак, по-львиному рыкнул, сделал широкийзамах дубинкой, но опустить ее кому-нибудь на голову не успел — со сломанной челюсть упал под соседний столик и затих. Официантка закрыло лицо руками и визгливо вскрикнула. Квадрат подул на кулак и широко оскалился.
— Зови хозяина, тётхен! Мы с ним децл потолкуем и отпустим.
Бармена как ветром сдуло, наверное, побежал звонить кому надо. Как раз то, что нужно! Я понял, что пора брать бразды правления в свои руки.
— Тебя как зовут, красавица?
— Тебе какая разница, сопляк?! Говнюки… Сейчас люди приедут, по стенкам вас размажут, понял?!
— Да понял я, понял.
Ее руки ходят ходуном, ей очень хочется склониться над глубоко спящим Лешей и как-то помочь ему. С обворожительной улыбкой на лице я подошел к ней и слегка приобнял за талию.