— Ты успокойся, мы посидим, трогать больше никого не будем, если нас самих не заденут. Леша немного полежит и встанет, не переживай сильно. Принеси нам кофейку и бутербродов каких не то, мы хозяев твоих тихо-мирно подождем, поболтаем и уйдем. Хорошо?
Убаюканная вкрадчивым тоном, она быстро кивает. Я понял, что непредсказуемых последствий женской истерики удалось избежать.
— Натальей меня зовут, — оборачивается прежде, чем отправиться передавать заказ на кухню.
— Вот и славненько, Наташ! Ну, неси кофейку поскорее!
Леша очнулся, когда мы уже выпили по чашечке довольно крепкого кофе. Очнулся и молча удалился в подсобку. Трофейная дубинка осталась лежать у меня на коленях.
Ждать нам пришлось недолго. Через полчаса к самому входу подъехала тачка, и в ресторан собственной персоной ступил Валек. Переступив порог, он оглядел помещение шалмана гордым орлиным взором. За ним в помещение вошли двое качков и жгучий, носатый брюнет с большими, масляными глазами.
— Кто это с ним? — спрашиваю я как-то странно дернувшегося Бубу.
— Джаба, двоюродный брат Анзора.
Я не особо удивляюсь этому прискорбному факту. Прав был Миша.
Хозяйской походкой Джаба подошел ближе. От его новенькой куртки нестерпимо понесло кожей, хоть нос затыкай. Я не мастак определять возраст по внешности, особенно у кавказцев, но мне показалось, что Джаба мой одногодок.
Отодвинув стулья, мы встаем навстречу.
— Здорово, пацаны! — Брат Анзора приветливо улыбается, точно старых друзей повстречал. — Вы чего тут борзеете, нюх потеряли или район перепутали? Зачем людей моих обижаете, вас мама хорошим манерам не учила?
Буба вспыхнул как порох от поднесенного фитиля.
— Слышь ты, сраный Мимино! Горец манерный! Сиди у себя в районе, хлебай «боржом» и не суй свой клюв куда не следует! Усекаешь?
Большие, круглые глаза Джабы сужаются в две амбразуры.
— Ты за базар отвечаешь, рожа колхозная?
— Сам ты колхозник! — оскорбленно парирует Буба. — Джигит вонючий! Валите отсюда, пока мы вам ноги не переломали!
— Это наша точка, — негромко, но с нажимом говорит Джаба.
Мне вообще не понравилось, как он с нами разговаривает. Неспешно, спокойно, будто читает ребенку на ночь сказку. За этим чувствуется уверенность в собственных силах.
— Кто у вас старший? — спрашивает Джаба, точно не ему сейчас прожужжал все ухо Валек, указывая небритым подбородком на меня.
— Я главный, — говорю с чувством совершенной непоправимой ошибки. — Старым меня кличут. Слушай, Джаба, давай стрелу забьем, люди подъедут, перетрут… Чего мы как гопота помойная друг на друга тявкаем. Эта территория спорная, ты ведь знаешь.
Собственно, дело свое я сделал — раскрыл истинного владельца шалмана, теперь очередь «тяжелой артиллерии», пускай встречаются и решают.
— Хорошо, Старый, как скажешь, — неожиданно легко соглашается родственник Анзора. — Но мы заберем с собой этого!
Желтый и прямой как стрела палец Джабы протыкает воздух в Бубином направлении.
— Он меня оскорбил!
У меня все упало.
— Зачем он тебе?
— Шкуру спущу, не люблю болтливых, — отвечает кавказец и обаятельно так улыбается. — Шкуру спущу, а потом отпущу, если извинится.
Обнаглел Джабик, ох обнаглел! Это был прямой вызов, нужно адекватно реагировать, но я пока не видел, где тут подвох, ведь и дураку ясно, что мы сильнее…
— Слышь, бригаденфюрер, я что-то никак не въеду…
Квадрат поворачивается ко мне всем телом, на широком как стол лице недоумение.
— Их ведь четверо всего, не порвем что ли? Какого хрена он выпендривается?
Только я хотел сказать, что порвем, не фиг делать, снаружи взвизгивают тормоза, хлопают автомобильные двери. В шалман вбегает еще восемь человек. Все быки как на подбор, с крепкими борцовскими шеями и бритыми затылками. У троих в руках бейсбольные биты, кое у кого блестят на кулаках кастеты.
А вот и припрятанный козырь. Пришло отчетливое понимание, что сейчас раздерут на куски. Сбоку тяжко засопел Квадрат. Прикусив язык, завертелся как вошь на гребешке Зуб. Буба цыкнул сквозь зубы себе под кроссовки и начал наглухо застегивать куртку. Я сую Зубу дубинку Леши, чтобы немного успокоился. Соратник благодарно шмыгает носом и немного воодушевляется.
— Будешь прорываться к нашим, — говорю тихо. — Всех, кого найдешь — сюда.
Зуб и не думает отнекиваться — надо, так надо.
— Ну что, Старый, побоксируем? — издевательским тоном спрашивает Джаба.
— А ты умеешь?
— Пойдем на воздух, покажу.
— Вот уж хрена тебе, нам и здесь неплохо дышится, давай, подходи, кто смелый!