— Я думал, ты собиралась отдать это дело федералам и налоговой полиции.
— Да, но меня это точит. — Ева встала, подошла к доске и принялась изучать фотографии Баллок и Чейза. При этом она вспомнила, как они стояли рядом, как прикасались друг к другу. — Они не просто мать и сын. — Убедившись, что Рорк не отвечает, Ева повернулась, посмотрела на него и кивнула. — Ты тоже это видел.
— Наверное, мы с тобой острее реагируем на подобные вещи, чем другие люди. Я видел, что между ними… скажем так… их связывает нечто интимное.
— Это слишком приличное слово для обозначения того, что их связывает. Как, впрочем, и слово «инцест». Все эти слова просто не передают сути происходящего. Она всем заправляет и своим сыном тоже. — При мысли об этом Ева почувствовала, что у нее кровь закипает. — Она — паучиха. Она должна защищать его от всего плохого, а вместо этого она его использует и развращает… Впрочем, это не моя история.
Рорк подошел к ней, положил руки ей на плечи, поцеловал в волосы.
— Эта история отдается в тебе, точно так же, как и что происходит с Тэнди, отзывается во мне. И ничего с этим ты не можешь поделать.
Ева накрыла руки Рорка своими ладонями.
— Не забывай, убийства совершал он. Я это чувствую: весь лощеный, а под лоском — жестокий насильник. Но на кнопки нажимала она. Может быть, я придаю этому слишком большое значение.
— Если и так, мы на одной волне.
— Ну что ж! — Ева со вздохом опустила руки. — Если мы правы, это нечто такое, чем я смогу воспользоваться, когда они будут поджариваться у меня в комнате для допроса. А пока… Откуда денежки? Наркотики, оружие? Что-то мне в это не верится. Не их профиль. Деньги мафии? Не знаю. Опять-таки не похоже. Не те флюиды. Много других способов, — проговорила она задумчиво, словно размышляя вслух. — Множество способов делать деньги под прилавком, но мне кажется, у меня такое чувство, — уточнила она, — что такие, как они, будут заниматься только любимым делом. Чем-то таким, что доставляет им удовольствие. Во что они верят. Они самодовольные ублюдки.
— Безупречно точное определение.
— Ты меня понимаешь, — кивнула Ева. — Чопорные «столпы общества», преисполненные сознания собственной важности. Я как-то не вижу их в альянсе с организованной преступностью, потому что она сама любит быть главной и всем заправлять. Хотела бы я обговорить все это с Мирой, получить психологический портрет.
— По-моему, ты уже сама его составила.
— Она носит бриллианты дома. Он надевает костюм воскресным вечером, когда они сидят дома. Оба поддерживают имидж, даже когда вокруг никого нет и не перед кем выпендриваться. Они создали этот имидж, и он всегда при них, даже когда они спариваются в темноте. А секс — это еще один уровень их единения, их возвышения над остальными. «Вы знаете, кто мы такие? Может, контрабанда? По крайней мере, в этом есть некий шик, романтический налет.
— Спасибо на добром слове, дорогая.
Ева закатила глаза. Можно было не сомневаться, этот человек не упустит случая напомнить ей, что именно так он сам в юности сколотил значительную долю своего состояния.
— Драгоценности, предметы искусства, редкие вина… Что-то в этом роде. Ну, может, еще какой-нибудь тонкий шантаж.
— Хотя бы на часть своих вопросов ты получишь ответы, когда Пибоди и Макнаб привезут сюда диски.
— Да уж. Наверняка все это будет закодировано. Черт бы их всех побрал. У них куча домов и другой собственности записана на имя Фонда. — Не находя себе места, Ева принялась расхаживать перед доской. — Но именно так большие шишки проделывают ходы и дырки в налоговом законодательстве. И я могу пари держать, что все эти драгоценности, картины и другие дорогие штучки-дрючки были куплены за наличные. — Ева повернулась и указала на данные, выведенные на настенный экран. — Вот, посмотри на него. Ему под сорок, ни браков, ни сожительства, все еще живет с матерью. Работает с матерью. Всюду ездит с матерью. Они даже не пытаются как-то замаскировать то, что между ними происходит. Он даже не сказал: «Вы отдаете себе отчет в том, кто мы такие?» Нет, он спросил: «Вы отдаете себе отчет в том, кто она такая? Власть у нее. Все решает она.
Ева замолчала, услышав в коридоре шаги полицейского, приближающиеся к кабинету.
Всегда было удивительно и непривычно видеть Трухарта не в форме. Вдвоем они напоминали парочку ведущих актеров в классическом полицейском боевике. Закаленный, все на свете повидавший ветеран и его крепкий, надежный молодой стажер.
— Кофе! — В устах Бакстера это слово прозвучал как молитва. — Сваргань мне, малыш. Привет, Даллас, Рорк.