— Я не представляю, что, по-вашему, вы там нашли… — начал он.
— Отмывание средств через благотворительные трастовые вложения, — любезно пояснил Рорк. — Распределение средств, объявленных свободными от налогообложения, на дочерние счета с последующим их возвращением в трастовый фонд и дальнейшим перераспределением. Это весьма грамотная схема, позволившая отмывать ежегодно значительные суммы.
— Фонд Баллока вне подозрений, как и наша фирма. То, что вы говорите… это невозможно.
— Натали Копперфильд получила доступ к счетам Фонда Баллока, — сказала Ева.
— Я вас не понимаю, а вы явно не понимаете, как мы управляем нашей фирмой. У Натали не было доступа к этим данным.
— Зато у вас он был. Это ваши счета. Убийца забрал ее домашний компьютер, ее диски. Он добрался до ее рабочего компьютера и стер файлы. Но он не мог стереть все. Он, безусловно, не мог стереть файлы ее собственных клиентов. Она изменила заголовок файла. Поэтому все данные по Фонду Баллока сохранились.
— Как она могла так поступить? Зачем? Ева наклонилась вперед.
— Вам не отвертеться от обвинения в отмывании денег и в уклонении от уплаты налогов. Тут у нас железная позиция. Вам лучше бы поговорить со мной сейчас, если хотите благожелательного отношения по поводу убийства первой степени. По двум эпизодам.
— Я никого не убивал. Боже мой, да вы с ума сошли! — Его рука слегка дрожала, когда он сдернул с головы кепку. — Я никогда в жизни не подделывал счета. Это абсурд.
— Ваша жена заявляет, что вы играли в карты в вечер убийства до полуночи. И она чувствовала себя крайне усталой. Она пошла спать, а у вас, таким образом, оказалось более чем достаточно времени, чтобы добраться до дома Натали Копперфильд. Вломиться в квартиру, связать ее, пытать, убить, забрать ее компьютер.
Теперь он был не просто бледен, его лицо посерело.
— Нет!
— Добраться оттуда до апартаментов Бика Байсона, вступить с ним в драку, оглушить его шокером, связать и допросить, перед тем как убить и забрать его компьютер. Кстати, вы уже успели от них избавиться? От компьютеров?
— Я за всю свою жизнь ни разу не причинил боли другому человеку. Я ни на минуту не покидал свой дом в ту ночь. Боже мой, боже мой, что происходит?
— Значит, вы предоставили Баллок или Чейзу сделать за вас грязную работу?!
— Это абсурд. Разумеется, нет.
— Я получу ордер на остальные ваши файлы, мистер Краус. То, что вы проделали с одним, то можете сделать и с другими.
— Можете получать ордер на все, что вам угодно. Вы ничего не найдете, потому что я ничего не делал. Вы заблуждаетесь относительно счетов Фонда Баллока. Натали, должно быть, ошиблась, потому что с ними все в полном порядке. Рэндал…
Услышав это имя, Ева прыгнула, как пантера.
— Какое отношение имеет ко всему этому Рэндал Слоун?
Краус потер руками лицо, потом сделал знак официанту, от которого раньше отмахнулся.
— Шотландского. Чистого. Двойную порцию. О боже, боже!
— Какое отношение имеет Рэндал Слоун к счету фонда Баллока?
— Это его счет. Зарегистрирован на меня, но это его счет.
— Может быть, объясните мне, как это произошло?
— Это он привел их в фирму. Много лет назад. Я тогда только-только стал младшим партнером. Но его отец не позволил ему вести счет. У него были сомнения по поводу надежности Рэндала, его… гм… опытности и профессиональной этики. Ему гораздо больше подходит работа по связям с общественностью. Но именно благодаря ему такой солидный счет попал в фирму, а я был новеньким. Он пришел, попросил меня… То есть… не совсем попросил. — Краус взял стакан, принесенный официантом, и опрокинул его одним глотком. — Я оказался под давлением, и, честно говоря, я решил, что это несправедливо: лишать его права на этот счет. Поэтому я согласился формально сохранить счет под своим именем, а реальную работу должен был делать он. Я, конечно, проверял ежеквартальный итог. И если бы возникли какие-то вопросы, какие-то проблемы, я взялся бы за дело сам. Но клиенты были довольны.
— Держу пари, они были довольны, — согласилась Ева.
— Она не обращалась ко мне. Клянусь вам, Натали не обращалась ко мне ни с какими вопросами или проблемами.
— Кто еще знал, что Рэндал Слоун занимается бухгалтерией Фонда Баллока?
— Я полагал, что никто больше не знает. Он мне сказал, что это просто вопрос чести, и я ему поверил. Он ни за что на свете не причинил бы боль Натали.
Она была ему почти как дочь родная. Это какая-то ужасная ошибка.