При этом Виктор ощущает старого крестьянина как единомышленника, как человека, близкого ему. «Он ненавидит, знаешь? — говорит он своему товарищу по партии, вспоминая поведение Кайо во время стычки с фашистами. — Ненавидит, как и мы… С этим ничего не поделаешь, Дани, это как проклятье».
Старый крестьянин также интуитивно осознает пропасть, которая пролегла между ним и этими городскими чужаками. Он, правда, полон дружелюбия к ним. И не случайно, когда у молодых социалистов возникает стычка с фашиствующими молодчиками, тоже приехавшими в селение «агитировать» не существующее там население, симпатии сеньора Кайо на стороне Виктора Веласко и его товарищей. Но вопрос о том, кому он все же отдаст свой голос, так и остается открытым. Ведь в конечном счете, за кого бы ни проголосовал старый крестьянин — это мало что переменит в его жизни.
Такой глубокий скептицизм Мигеля Делибеса в момент, когда, казалось, страна готовится жить по-новому, некоторых в какой-то мере даже покоробил. Тем не менее время показало всю глубокую оправданность позиции писателя, который почувствовал раньше большинства испанцев — и выразил это в романе, — что перемены в Испании тогда имели довольно ограниченные пределы, прямо заявил об этом, когда еще в стране царил всеобщий оптимизм…
Действительно, многое в стране переменилось после 1975 года под воздействием всенародной борьбы за демократию — с диктатурой было покончено, ненавистные государственные порядки сломаны, стали проводиться выборы, были легализованы партии, принята конституция. Испания все больше становилась в один ряд со странами Западной Европы с их буржуазно-парламентскими системами. В то же время многое — причем корневое, существенное — оставалось прежним. Формальные свободы — хотя они, безусловно, были шагом вперед — не сопровождались коренным обновлением общественных структур, хозяева земли и заводов остались те же, глубинные проблемы не решались. В частности, нетронутыми остались архаические формы землевладения, усугубляется экономическое и социальное отставание «глубинных» районов, их национально-культурная разобщенность. Все это прямо сказывалось на человеческих судьбах. Понимание этих истин пришло скоро — но уже после выхода в свет романа «Кому отдаст свой голос сеньор Кайо?», в котором Мигель Делибес предвосхитил будущие настроения испанского общества.
Прошло совсем немного времени, и фашисты — «ультра» — чуть не повернули вспять развитие испанского общества, предприняв 23 февраля 1981 года опасную попытку государственного переворота. К власти пришло правительство, явно взявшее курс вправо. Как будто бы действует механизм народного волеизъявления, и миллионам сеньоров кайо предлагают высказать свое мнение и сделать выбор — однако вопреки устремлениям подавляющего большинства страну тащат в НАТО… Что будет дальше? В стране первоначальная эйфория сменилась чувствами тревоги и неудовлетворенности. И глубоко показательно, что со временем на очередных выборах (перелом наступил лишь 28 октября 1982 года) нарастает число воздержавшихся от голосования — сеньор Кайо, как видим, был типической фигурой.
В то же время, вновь призывая своих соотечественников вглядеться в «другую» Испанию, брошенную на обочине истории, незаслуженно преданную забвению даже в момент, когда начались поиски новых путей, Мигель Делибес далек от мысли идеализировать сеньора Кайо и ту реальность, которую он представляет. Можно предполагать, что именно стремлением развеять такое впечатление, если оно создалось у читателя после встречи со старым крестьянином из Куреньи, и возник у Мигеля Делибеса замысел следующего его произведения — короткого романа «Святые безгрешные», увидевшего свет в 1981 году.