— Дани наверху?
— Спрашивал тебя.
Артуро покусывал нижнюю губу и все время поводил подбородком, как будто хотел высвободить зажатую под воротником рубашки кожу. Виктор улыбнулся. Вытащил из кармана куртки рекламную брошюру и развернул.
— Как тебе эта пропаганда по-американски? — спросил он.
Артуро кашлянул, заметно смущенный. Конечно, странно было видеть себя на фотографии, сделанной в ателье, — трубка в зубах, натужно веселая улыбка. Он потер подбородок. Сказал глухо:
— Не поверишь, но эта пропаганда в стиле Кеннеди действует.
Виктор с сомнением покачал головой.
— Может быть, — сказал он. — А не перехватил ли ты чуток?
— Чего уж теперь…
Виктор не ответил. Он раскрыл брошюру: слева моложавый Артуро в футбольных трусах бежал по зеленой лужайке за мячом, которого не догнать. Внизу стояла подпись: «Спорт в массы». На картинке справа Артуро, откинувшись на диванные подушки и положив руку на хрупкие плечи своей жены Лали, нежно смотрел на двух светловолосых девочек, играющих у его ног с тряпичной куклой. Подпись внизу гласила: «Образование — для всех». Виктор захлопнул брошюрку, не переставая улыбаться. Поднял серые, чуть усталые глаза.
— А это? — показал он на заднюю обложку. Там Артуро, в расстегнутой рубашке, без пиджака, сидел на скамейке у кирпичной стены на солнышке в окружении стариков в каком-то селении. Внизу говорилось: «Достойный третий возраст». А еще ниже, на всем остававшемся пустом месте, самым крупным шрифтом: «ЕСЛИ ТЫ ЗА СПРАВЕДЛИВОСТЬ В ИСПАНИИ, ГОЛОСУЙ ЗА АРТУРО ГОНСАЛЕСА ТОРРЕСА — ДЕПУТАТА В СЕНАТ». В глазах Виктора мелькнула ирония. Артуро опять сжал губы и выставил подбородок.
— Нравится тебе или нет, а идет хорошо, — сказал он, — впечатляет, старик. И не путай сенат с конгрессом. В сенат выбирают личность.
— Может быть, — сказал Виктор. И так как Артуро ничего не ответил, добавил: — Ну ладно, я пошел.
— Пока, до скорого.
Виктор медленно одолел оставшиеся до четвертого этажа пролеты и толкнул дверь, на которой кое-как обрезанная картонная табличка гласила: «Входите без стука». В прихожей с высоким потолком, загроможденной флагами, плакатами, эмблемами партии и гигантскими снопами прислоненных к стене рулонов, кипела жизнь. Сигаретный дым, голоса, смех, распоряжения, листовки и брошюрки, в кипах и рассыпанные по паркету, наспех вымытому две недели назад, а на фоне всего этого — снующие взад-вперед юноши и девушки с большими значками на груди и броскими рекламными наклейками на джинсах. По временам, когда смех и разговоры чуть стихали, становилась слышна из дальних комнат ритмичная музыка радио или магнитофона, сливавшаяся с однообразным голосом теледиктора в соседнем помещении. У самой двери два парня — один рослый, со светлыми вьющимися волосами и ласковыми глазами, другой низенький, коренастый, с невероятно короткими руками — мешали клей в синих пластмассовых ведрах. У стены, под плакатом, изображавшим широко улыбающегося лидера, несколько человек пылко спорили о Хуанхо Мерино, облаченным, как всегда, в красный свитер, свободный, растянутый до самых колен.
Виктор остановился на пороге, перед пластмассовыми ведрами. Кудрявый парень теперь свертывал плакаты и рассказывал своему товарищу, как прошлой ночью ребята из «Народного союза»[3] попросили у него клею.
— И ты им дал?
— А почему же нет, у меня дополна было.
— Не в этом дело, старик.
Из-за угла коридора показалась глянцевая лысина Кармело, сверкающая над очками в толстой черной оправе; он вел под руку Лали и что-то доверительно вталковывал ей — видно, давал наставления. Лали слушала, вытянув стройную шею, — волосы небрежно собраны на затылке в конский хвост, невесомая и благоухающая, словно только что из ванной. В этом разноголосом шуме и безалаберной суете тоненькая Лали казалась видением. Глаза ее на мгновение задержались на Викторе, и она едва заметно, бегло улыбнулась. И Кармело, широкий и коренастый, со сверкающей лысиной, заметил его и подал знак рукой. Выпустив руку Лали, сказал:
— Прости.
Направился к Виктору.
— Ужинал?
— Перекусил внизу, — ответил Виктор.
— Хорошо. Дани тебя спрашивал.
— Иду к нему.
Из центральной комнаты вышел Андрес и двинулся к выходу. На нем была белая рубашка, чрезмерно широкая, без воротника; длинные темные волосы свисали на уши. Проходя мимо, он похлопал Виктора по спине:
3
Испанская политическая организация, объединяющая сторонников франкизма. —