- Наоборот. Уже четвёртый десяток. Потолок карьеры достигнут. Как Мухина, до пенсии, зашиваться не хочет. Так я ей карьеру буду делать. Даже не я, а тесть.
- А как с пулей? Петрова напои, он язык развяжет.
- Так я его и напоил. У него же очередь из жмуриков выстроилась. Говорю: быстро из моего пулю доставай, а я, чтобы на это не смотреть, пока глаза залью. Пришлось его стимулировать, иначе не соглашался. Достал. Положил рядом с трупом. Пошёл руки мыть. Я заменил. Не похожи.
- И что?
- Бутылку допили. Он бумаги оформил. Её, как положено, упаковал. Я отвёз в экспертизу. Замотаев пакетик как-то странно вертел, долго пулю рассматривал.
- Так она мигрантка, зато евростандарт.
- Да ты гений преступности!
- Я ещё когда её из Турции привёз! Как сувенир. С турками зарубился и на пару очков опередил. Вот пулю, что мне победу принесла, я и попросил на счастье.
- Ты ещё и провидец! Я бы её выкинул там сразу. Вот сюда сворачиваем, там карьер. Сам понимаешь, съехать можно, а назад - нет. Столкнём. Аккумуляторов точно хватит? Вываливай и скатывайся. Первым пойдешь. Метров двести, где ёлки заканчиваются. Под светом фар, чтобы себя не вскрыть случайно.
- Сейчас и проверим. Забрало опустить, пакет на голову, мешок на тело. Если прорежем упаковку, на нас ни молекулы кокаина не должно быть! В этот пакет будем кидать добычу.
Кроме болгарок в руках у каждого за поясом было по баллонному ключу, чтобы жестянку отжимать, а не руками гнуть. Пришлось попыхтеть, но и результат такой оказался, про который и не мечтали.
- Полпуда будет! - Поднял мешок с добычей Шальных. - И, возможно, это не всё!
- Не жадничай. Время ещё дороже. - Кондуков притащил аккумулятор с Порше. - Тут тоже может быть. С виду старый, а внутрь тесловский впихнули. Пустое пространство ещё упаковками забили. Может и не так, но возможно.
- Хорошо, что мелкая фасовка. А как ты догадался?
- А чёго там? На волосах есть, а в крови нет. На водительском сиденье и вокруг, а не везде. Скорее всего из подголовника сыпалось. Сам понимаешь, что нам мелочиться? Дырявый брать нельзя, а один подозрительно. Всё упаковал?
- Иди вперёд! Вон какой-то сук валяется. Подними его. Я Порш толкну, а он остановит. Так недолго и самим улететь.
Шальных отъехал подальше и набрал скорость. Не десять, а двадцать. Этого хватило. Дорога шла под уклон и, Порш, не стесняясь, покатился вниз. "Газель" вслед за ним. Кондуков бросил сук под колесо и сам упал на него, но метра четыре протащило, пока перевозка не остановилась.
- Я аж вспотел! - Вывалился из кабины Шальных. - Ты герой. Можно сказать на амбразуру лёг!
- Под танк, не с гранатой, а веткой. Отгоняй, а то встану, а машина опять поедет.
- Тормоз провалился. С первого раза не сработал. - Шальных залез в кабину, переключил на заднюю скорость и отъехал. На дорогу так и выбирались задним ходом. Не хватало на пустом месте в лесу застрять.
Молча, всё ещё не отойдя от стресса, по пребыванию на краю гибели, доехали до стоянки "Газели" у ДК "Кирпичник". ДК уже не было, а стоянка была. Ей никто официально не занимался, но её, по старой привычке чистили. Стоянка примыкала к парку, на котором не только катались на лыжах, но и на снегоходах.
В парке, в кустах Шальных и оставил свой снегоход. Пока он переносил все вещи из "Газели" в него, Кондуков приспустил воздух из нескольких колёс, снял аккумулятор и номера.
- А он-то тебе зачем?
- Так это с моей! На лыжах притащил. - Кондуков принялся лопатой, закидывать не только кузов и морду машины, но и сделал этакий барьер сзади и сбоку. Как будто при чистке поверхности завалили. Лопату и аккумулятор он принёс к снегоходу.
- Не слишком ли у нас много вещей? - Сконфуженно поразился Шальных.
- Добычу спрячем в трубе оврага за парком. Ручей замёрз и там никто не шастает. А сверху всё видно.
После этого, закладки в трубу криминальной добычи, Шальных, через парк и поле, отвёз Кондукова к старому посту ДПС на старой дороге при выезде из задней части города. Задней она называлась потому, что была сзади передней - новой части города, а здесь всё ещё царила застройка, чуть ли не царских времён. Быстро поставили аккумулятор и разъехались.
Только приехав домой, Шальных сверился с часами. Три с половиной часа ушло на всё-про-всё, хотя рассчитывали на два.
Зашёл в баню. С мороза прямо ласковое и нежное тепло. Тут-то его и пробило. А ведь всё это он мог никогда не увидеть! Внутри так похолодело, что зубы громко застучали и забила мелкая дрожь. Одетый, в теплом, почти жарком помещении - мёрзнет.
Ужас, который пробивал до костей! Подошёл к холодильнику, открыл водку трясущимися руками и, прямо из горла, как воду, стараясь не стучать стеклянным горлышком по зубам, выпил чуть ли не треть. Устало плюхнулся на широкую скамью, на которой иногда ночевал. Посидел, отдышался, жар изнутри полез. Разделся.
Уже не попаришься, а душ в самый раз. Да ещё пиво с водкой и курица-гриль и куча овощей по мелочи. Праздник души! Решил выпивку и закуску в дом не переносить, а заночевать при них - в бане. А что? Вставать не надо! Руку протянул к столу, всё под ней. Постелька в запасе всегда скрученная. Чтобы семью не тревожить поздними приходами, можно было ночевать и здесь. Этот процесс назывался землянкой.