— Где у вас можно заточить резцы?
— Его подвели к шлифовальным кругам и он, окруженный любопытными зрителями, переточил резец по-своему.
— А теперь давайте попробуем дать скорость 600 метров в минуту, — сказал он. Кругом недоверчиво зашумели и заранее стали отходить от станка. Дрокин пустил станок и... стружка покорно стала падать вниз. Хозяин станка теперь довольно улыбался.
— На таких невероятных режимах и с таким комфортом! Удивительно!
Деталь была обработана в 6 раз быстрее, чем полагалось по немецким нормам. К Василию Дмитриевичу опять подошла та же молоденькая работница и весело сказала:
— А я все-таки не ошиблась. Вы же настоящий профессор токарного дела!
И надо сказать, она была недалека от истины. По возвращении на Родину В. Д. Дрокину пришлось несколько раз встречаться и беседовать с доктором экономических наук Е. Г. Либерманом, который изучал методы его работы, дающие огромный экономический эффект при обработке крупных деталей турбин и генераторов. Когда все вопросы были разрешены, Е. Г. Либерман подарил В. Д. Дрокину фотографию с надписью «Профессору-токарю от профессора-экономиста».
Из своих многочисленных поездок по заводам нашей страны я часто вспоминаю командировку на Дальний Восток. Меня и другого московского новатора М. Г. Пригожина пригласило Хабаровское отделение Всесоюзного общества «Знание». Нас просили не только показать разные технические новинки, но и помочь ликвидировать некоторые «узкие места» на дальневосточных заводах. В Комсомольск-на-Амуре меня вызывали для того, чтобы наладить применение метчиков-протяжек, которые там почему-то работали недостаточно хорошо. Судоремонтные и судостроительные заводы в Хабаровске и Советской Гавани просили помочь освоить накатывание внутренней резьбы. Были и другие заказы. У М. Г. Пригожина были задания в области монтажных и сверлильных работ. Лететь за 10 тысяч километров, не имея в своих чемоданах всего необходимого, что могло понадобиться на дальневосточных заводах, мы считали недопустимым. Поэтому начали готовиться к этой поездке заранее, за два месяца. Скопировали по нескольку экземпляров всех чертежей на наши новшества, запаслись полным набором всех новых инструментов и приспособлений.
С трудностями столкнулись на аэровокзале, ведь вес чемодана не должен был превышать 30 килограммов. Из большого чемодана М. Г. Пригожина пришлось вынуть универсальный фрезерный патрон Моисеева и положить его в авоську, которую он взял с собой в салон самолета. А весила эта авоська 12 килограммов. Ничего не поделаешь, пришлось с этим мириться.
Мой маленький чемодан имел такой скромный вид, что при регистрации билетов служащий аэропорта сказал:
— А этот чемодан можете взять с собой.
— Нет, я все-таки хотел бы его сдать, — настаивал я.
— Ну, как хотите, — сказал он и с трудом приподнял его с пола (как известно, плотность твердого сплава равна 15, а у меня было много твердосплавного инструмента) .
— Что же это у вас там?
— Золото, — пошутил я.
Мой собеседник покачал головой и поставил чемоданчик на весы.
Он весил ровно 28 килограммов.
ТУ-114 домчал нас до Хабаровска за 8 часов. Был август, в Хабаровске стояла 30-градусная жара. Мы с удовольствием приняли предложение встречавшего нас товарища, который сказал: «Поручено отвезти вас сначала на пляж, а потом уже в общество «Знание». Мне потом не раз пришлось побывать на Амуре, но первое знакомство с великой рекой особенно запомнилось. Великолепный пляж с чистым шелковым песком, прозрачная вода, быстрое течение вернули нам бодрость, и мы явились в город готовыми к выполнению любого задания.
Руководители общества — Александр Иванович Омельчук и Мария Ивановна Мясковская — предложили в тот же вечер выехать в Комсомольск, а оттуда в Советскую Гавань. Программа была сжатой: один день — в Комсомольске, два — в Советской Гавани, один — в порту Ванино и после этого обратно в Хабаровск.
— А дальше продолжим, смотря по обстоятельствам, — заключила руководитель Общества. Я задал только один вопрос:
— Был ли у вас уже кто-нибудь из рабочих-новаторов Москвы, Ленинграда или Киева?
— К нам сюда из центра приезжают в основном лекторы, а рабочих-новаторов мы пока не встречали, — ответила Мария Ивановна.
Стало ясно, что руководители общества не были уверены, будут ли иметь успех на заводах такие необычные «лекторы».
Первое же выступление в Комсомольске-на-Амуре рассеяло все сомнения. Руководители отдела научно-технической информации, патентного бюро, отдела главного технолога и других служб завода в конце рабочего дня сказали, что раньше чем через шесть дней они нас не отпустят. Конечно, это было очень лестно, но сроки надо было согласовать с Обществом. Мы и высказали сомнение по этому поводу руководителям завода. Но нас горячо заверили: