Но жили другие корабли. Не умолкали их скорострельные пушки, изрыгали разноцветные трассы крупнокалиберные пулеметы. Чтобы прикрыть товарищей, один из наших катеров поставил дымовую завесу. Он уже был довольно далеко от вражеских кораблей, когда в него попал снаряд. Смолкли, заглохли моторы. Разбило рубку и прервало связь. К счастью, ветер относил дымзавесу на поврежденный катер и густая шапка прикрыла его от врагов. Моряки бросились устранять повреждения. Они слышали выстрелы фашистских пушек, ответные пулеметные очереди и по отдаляющимся звукам стрельбы поняли, что бой уходит в сторону берега. Прийти на помощь товарищам не могли. А когда им удалось ввести в строй двигатель и катер получил ход, ни своих, ни противника видно не было.
Командир подозвал старшин.
— Что будем делать? Наших искать? Как техника?
— Двигатель работает плохо, перебиты магистрали, едва подлатали, — доложил старшина мотористов.
— Связи нет! В бортах пробоины! — добавил боцман.
— Да, тут не разгонишься. Идем в базу. Попросим послать на помощь самолеты. Скорее и вернее будет!
Вернувшись в базу, командир катера доложил о случившемся.
— Где же другие корабли? Что предполагаете?
— Не исключено, что погибли в тяжелом неравном бою, но искать надо.
Самолеты, посланные на розыск катеров, не нашли их. Неужели бой завершился трагически? Не хотелось верить в худшее, но война есть война…
Что же произошло в тот сентябрьский день?
Жарким был бой, далеко не равными силы, и к концу дня два наших торпедных катера оказались между берегом и большой группой фашистских катеров-охотников. У врага — пушки, на наших катерах — только пулеметы. Не прорвешься.
— Окружили, товарищ капитан-лейтенант, — кивая на вражеские охотники, сказал Владимиру Поликарповичу боцман.
— Идем к берегу, боцман.
— Так там тоже фашисты!
— Будем живы — не помрем. Сейчас с берега не сунутся. Пулеметов побоятся.
А на вражеских кораблях уже праздновали победу. Наши катера между берегом и артиллерией охотников — в ловушке. Темнело, и фашисты решили подождать утра.
Моряки с надеждой смотрели на командира отряда. Что он решит? Как поступит? Что прикажет? Но капитан-лейтенант сказал только: «Катера не сдадим. Живыми тоже не дадимся. Но это успеется».
Гуманенко пошел на корму катера и стал смотреть на волны, будто они, быстро бегущие мимо корабля, могли принести ответ на вопрос, что встал перед экипажами: «Сойти на берег, уничтожив корабль, или принять последний, смертельный бой на море?» «Думай, лучше думай, командир, — сказал он себе, — на то голова у человека и ты голова на корабле».
Владимир Поликарпович оценивал положение: «Сил у нас мало, торпед нет, боеприпасы к пулеметам на исходе. На помощь тоже надеяться не приходится. Какой же еще есть шанс? На войне всякое бывает. Два раза семья «похоронки» получала. А я воюю. Да что я? Жаль корабли, людей».
Он стал анализировать ход дневного боя: «Мы действовали в Нарвском заливе и теперь находимся у Курильского рифа. Риф преграждает путь в Лужскую губу. Если бы туда выйти! Там спасение кораблей, там жизнь, Но катера сидят на грунте, впереди, должно быть, глубины еще меньше. А может быть, это северная оконечность полуострова, там же глубже!»
Спрыгнув с катера в воду, командир отряда пошел до отмели. Неторопливый ветер гнал небольшую волну из Нарвского залива в Лужскую губу. Офицер шел вперед, все больше удаляясь от катеров, а глубины будто не росли. «Пройду еще с полсотни шагов и буду возвращаться», — решил он. Но что это? Не сделав и десятка метров, он заметил, что сантиметр за сантиметром стало опускаться дно. Появился шанс на спасение, наверно, единственный.
Обойдя отмель, командир вернулся к кораблю.
— Попробуем, товарищи. Фашисты на таком расстоянии, что шума моторов не услышат, а услышат — не рискнут ночью на мель лезть. Осадка у их катеров большая. Действовать будем так: моторист дает ход, остальные в это время толкают корабль. Делать это надо, когда накатывает волна и катер приподнимается. Будем, как Петр Первый при Гангуте, корабль на себе двигать, только с помощью моторов и волны. Усекли?
— Поняли, товарищ капитан-лейтенант.
— Экипажи в воду, остаются на катерах командир и моторист!
Спрыгнув в холодную воду, моряки встали вдоль бортов катеров. Заработали двигатели.
— Вперед! Вперед! — слышались негромкие команды.
Когда подходила волна, моторист давал ход, а моряки толкали катер.