Оно было доставлено прямо в Конячью квартиру, улыбчивым молодым человеком в форменной тужурке экспресс-почты. И представляло собой большой, «забугорный» конверт, из высочайшего качества, снежно-белого картона. С трудом разодрав упаковку, естественно, в месте противоположном тому, которое было предназначено для комфортного открывания бандерольки, Конь вытряхнул на стол ее содержимое. Это были два, скрепленных аккуратной блестящей скобкой, стандартных листа и узкая, черно-золотая открытка с двуязычным текстом.
- Тэ-э-кс...- удивленно пробухтел в бороду Конь, и взяв скрепленные листы, углубился в чтение, далеко отставив держащую их руку (ему давно уже нужно было купить очки, но... Настоящий геолог-полевик, таежный бродяга, покоритель тундры, черт побери! И в очках?! Нонсенс, право слово!). Быстро пробежав глазами оба листа, Конь, плюхнулся на табурет, вытащил из мятой пачки сигарету и, пустив к потолку струю сизого дыма, вновь уткнулся в письмо. Послание сообщало, что господин Коновалов, приглашается на торжественное празднование тридцатилетия окончания школы, в числе прочих своих одноклассников. И то, что это занимательное действо будет проходить в одном из самых престижных банкетных залов города Иерусалима... Далее следовала информация о том, что все расходы, включая перелет и проживание гостей, уже оплачены и беспокоиться приглашенным господам совершенно не о чем! Потому как, все проспонсировано одним из богатейших людей Израиля, а именно - господином Кацнельсоном, имевшим удовольствие учиться в их классе.
- М-да...- Конь задумчиво поскреб бороду. И что же делать-то? Нет, отпуск штука хорошая, но все дело в том, что он, за все годы работы в институте, никогда его не брал. Ну, незачем было... Единственными местами в мире, где Конячья душа пребывала в абсолютном покое и умиротворении, были отроги таежных хребтов, берега могучих рек и бескрайние, накрытые весенним разноцветьем, просторы заполярной тундры, в оспинах кристально чистых озер. Так на кой черт, этот отпуск?! И для того, чтобы попасть в эти благословенные края никакой загранпаспорт не требуется - так пускают. Поэтому, Конь, никогда в жизни не обращался за получением сего документа. Да и Кацнельсон этот... Нет, он его помнит, конечно - мелкий такой, все на первой парте сидел, подхалим. Друзьями, они никогда не были, да и интересы-то совершенно разные... Хотя... Ну когда еще такой случай выпадет - Иерусалим посмотреть? Конь раздавил окурок сигареты в консервной банке, заменявшей у него пепельницу, и тяжело вздохнув, сдернул с вешалки штормовку - интересно, паспортный стол до скольки сегодня открыт?
Словно в поставленном на максимальную перемотку фильме - бумкнули о посадочную полосу шасси самолета, мелькнули кабинки паспортного контроля и ленты багажных транспортеров, пронеслись, за окнами комфортабельного автобуса, ряды подстриженных пальм, мигнул ярчайший калейдоскоп узких, гомонливых улиц и...
Конь окончательно пришел в себя сидя за небольшим, круглым столом, накрытым хрустящей, ослепительно-белой скатертью. Еще с десяток подобных же столиков было разбросано по всей площади огромного зала. Он сжимал, в слегка подрагивающих пальцах, широкий, тяжелый стакан, заполненный на добрую половину тягучей, темно-янтарной жидкостью, и мрачно взирал на происходящее вокруг него торжество. Какие-то лысые старые дядьки, обнимались с толстыми тетками, опрокидывая в себя неимоверное количество рюмок и бокалов, хлопали друг друга по плечам, орали какую-то несусветную чушь - «А помнишь, как в восьмом я тебе накостылял!», «А ты ведь, в десятом, за Пашкой бегала!»... Жуткий кошмар... Бред, да и только... Он не узнавал практически никого. Нет, какие-то отдаленные, размытые временем, знакомые черты, у окружающих, все же проступали... Иногда... Но вот так, чтобы сразу сказать, что та, похожая на резвящегося бегемота, потная, крашеная блондинка и есть, красавица Верка Пономарева, в мечтах о которой пускали слюни все пацаны его класса... Эх, страшная эта штука - время... Конь зябко передернул плечами и залпом осушил свой стакан. Что они в этой самогонке нашли? Виски, виски... Тьфу ты, гадость какая! Он недовольно сморщился и, отодвинув стул, выбрался из-за стола. Немного поплутав по залитым мягким светом вычурных бра, коридорам, и подивившись стерильной чистоте туалета, Конь вышел в фойе, где нос к носу столкнулся с хлыщеватого вида молодым человеком. Затянутый в умопомрачительный костюм, парень, сверкнул ослепительной голливудской улыбкой и мгновенно подскочил к Коню, слегка склонив голову.