- Вновь рады приветствовать Вас в Израиле! Чем мы можем помочь? - затараторил молодой человек.
- А... М-м-м... - Конь инстинктивно шагнул назад, - Да вот... Мне бы город посмотреть, если возможно... - промямлил он, отчего-то отчаянно стесняясь.
- Одну минуту, - жестом циркового факира, парень, извлек неизвестно откуда тончайший прямоугольник планшетника, и проведя пальцем по экрану спросил, - Вы ведь господин Коновалов, не так ли?
- Угу, - Конь энергично затряс головой.
- Отлично, дорогой Юрий Николаевич! Спешу сообщить Вам, что на завтра у нас запланирована экскурсия по достопримечательностям Иерусалима. Сам профессор Абрамсон, декан факультета археологии, будет гидом вашей группы. Отъезд из отеля в десять часов утра! Поверьте, это будет незабываемая поездка!
- А... Ну да, спасибо... Экскурсия... - Конь тяжело вздохнул, и нерешительно переступив с ноги на ногу, замявшись, спросил: - А можно мне самому, сейчас... Прогуляться? - молодой человек удивленно вскинул брови, и отступив на шаг назад поднес руку ко рту, тыльной стороной. Конь увидел, что к обшлагу рукава у парня прикреплен маленький квадратик микрофона. Бросив несколько коротких ивритских фраз, молодой человек снова расцвел белозубой улыбкой.
- Дорогой господин Коновалов! Для гостей господина Кацнельсона, в этой стране, нет ничего невозможного! Прошу, - он аккуратно подхватил Коня под локоток и шагнул к выходу из банкетного зала, - Через минуту подойдет машина, которая отвезет Вас в старый город, а после прогулки доставит в отель. Порошу Вас, Юрий Николаевич, счастливо прогуляться!
Уже второй час Конь шатался по кривым, узким улочкам старого города. Проходил мимо туристических развалов, отбиваясь от тучи торговцев на все лады предлагавших «самые настоящие кусочки креста распятия», лоскуты плащаницы и прочие, не менее важные артефакты. Заходил в таинственные тупички и аркады, протискивался в узкие сумрачные проходы между соприкасающихся крышами домов, пока, неожиданно, не вышел на широкую полукруглую площадь, ограниченную могучей, двадцатиметровой стеной. Сложенная из огромных серо-палевых блоков, стена, закупоривала площадь с ее западной стороны. Все пространство вокруг было ограждено сотнями металлических турникетов, с дежурившими возле них вооруженными солдатами и полицейскими, пристально оглядывающих каждого, кто проходил через этот кордон. Сотни, если не тысячи человек толклись в длинных очередях к десятку рамок металлодетекторов, установленных между турникетами. Кого тут только не было! Черно-белые, словно стаи антарктических пингвинов, ортодоксальные иудеи, серо-зеленые мундиры солдат, разноцветные, как перья попугаев, группы разноязыких туристов, торговцы-лоточники, люди, люди, люди... Ошалевший от такого вавилонского столпотворения Конь, сперва заметался, ежесекундно натыкаясь на сновавших вокруг посетителей, а потом пристроился в хвост к какой-то группке туристов, целеустремленно несшихся в направлении длинного здания, ограничивающего площадь с левой стороны. Гид - маленький, почти шарообразный мужичонка, лихо семенил впереди группы, экспрессивно размахивая руками. Язык, на котором разговаривал с туристами коротышка, Конь так и не уловил - какой-то славянский, то ли сербский, то ли болгарский, иди их разбери... Но часто повторяющееся словосочетание - «изкопни работи», заинтересовало его чрезвычайно. И действительно, прогалопировав еще метров сто, они нырнули под какую-то арку и начали спускаться вниз по узкой мраморной лестнице, по направлению к черневшему невдалеке входу в тоннель. После ослепительнейшего летнего солнца, темнота тоннеля показалась практически полной. Однако, через мгновение, глаза свыклись и Конь увидел редкую цепочку ламп, вывешенных на проводе-времянке под потолком сооружения. Пол тоннеля постоянно понижался, петляя под совершенно немыслимыми углами, и вдруг, резко оборвался, открывая выход на неширокую галерею. Внизу, метрах в пятнадцати под галереей, располагался обширный археологический раскоп. Десяток молодых парней и девчонок ползали на коленях между основаниями каких-то колон, аккуратно расчищая малярными кистями участок пола со странным, мозаичным рисунком. Мощные, укрепленные на треногах, прожекторы заливали раскоп ярчайшим белым светом, оставляя в темноте галерею, на которой и стояла группа туристов. Конь задумчиво смотрел на археологов, ползавших внизу: «А ведь это соплячье и не осознает, что елозят своими коленками по тому самому полу, по которому ходил Царь Соломон, Ирод, или там... Понтий Пилат... Вон ржут, бездельники, тоже небось - практиканты!», думал он, теребя свою бороду. Задумавшись о былом, Конь не сразу заметил, что колобкообразный гид испарился, уведя с собой группу. Ну и куда они могли деться? Он оглянулся по сторонам и, пожав плечами, двинулся по галерее в обход раскопа в надежде найти лестницу вниз - уж очень ему захотелось постоять на этом древнем полу. Пройдя буквально с десяток метров, Конь увидел темный арочный проход, перекрещенный красно-белой пластиковой лентой с висящей на ней картонной табличкой. Он тупо уставился на ярко-красные ивритские буквы-каракули и, презрительно хмыкнув в бороду, пролез под лентой внутрь. Что, в общем-то, было совершенно оправданно. Он ведь был - «наш» человек, то есть, с младых ногтей впитав с молоком матери, что ежели у нас где-то чего-то перекрыто и «посторонним вход воспрещен», то сделано это лишь для того, чтобы скрыть от народа самое важное и интересное. А как же иначе-то?! В узком тоннельчике, где он оказался, было совершенно темно. Пошебуршав рукой в кармане, Конь вытащил связку ключей, на которой, вместо брелока, болтался небольшой цилиндрик диодного фонаря. Узкий, ослепительно-белый луч света, высветил крутую каменную лестницу, с практически стершимися за века ступенями, зажатую между сложенными из разновеликих блоков стенами. Исходя из того, что лестница вела круто вниз, Конь решил что это и есть кратчайший путь на нижний этаж, и бодро зашагал вперед. Однако, пройдя метров десять, он, к своему удивлению, обнаружил, что стершиеся ступени не обрываются у выхода на мозаичный пол, а продолжают вести его куда-то вниз, в непроглядную тьму... Лестница несколько раз повернула под крутыми углами и незаметно превратилась в слегка наклонный, выложенный квадратными плитками, коридор.