Он тут же одернул себя – это совсем другое дело! Воевать за Родину – это одно, а мучить, пытать людей, чтобы выбить из них поганые бумажки, – совсем другое! И не надо ныть о том, что «сами виноваты, не надо было долгов делать». Кредитная система в России давным-давно превратилась в рэкет, когда должника опутывают договорами, заставляя выплачивать невероятные, по мировым меркам, проценты! Нигде в мире нет таких процентов, как в России! Только у мафии, у бандитов. И кто тогда работает в банках, как не грабители и их пособники?
– Сюда давай! Да чего ты нога за ногу тащишься?! Как в штаны наложил! – вдруг рявкнул сопровождающий, возможно, для того, чтобы на людях, при этих крутых парнях показать, как он сам крут. В комнате кто-то грубо хихикнул и прокомментировал:
– Руслан, да он небось на самом деле в штаны наложил! Пусть придерживает штанины, чтобы говно не вывалилось! А то я чай пью как раз, противно!
Все захохотали, и охранник, довольно ухмыльнувшись, толкнул дверь с табличкой «Директор агентства «Аргус». Прохоренко В. С.».
Прохоренко В. С. сидел за столом, вольготно развалившись, глядя в экран телевизора, висевшего на стене. Транслировали футбольный матч, и он живо переживал, возмущенно хлопая ладонью по столу и досадливо покрикивая, когда футболисты делали то, что он считал глупым и бездельным. На Николая и его спутника он не обратил ровно никакого внимания, и Зимину показалось, что это слишком уж нарочито. Знает ведь, что к нему сейчас идет должник для беседы о погашении долга, значит – хочет поставить на место. Значит – хочет указать, у какой параши место этого лоха. Это нормально. Поставить противника в неудобное положение, сбить с толку, оказать психологическое давление – обычные действия в условиях боестолкновения.
Охранник уселся на диванчик позади Николая, видимо ожидая, что тот останется стоять, как нашкодивший мальчишка, но Зимин спокойно подошел к стулу, стоявшему чуть поодаль, у шкафа с папками, и сел, заложив ногу за ногу, расположившись прямо перед столом Прохоренко, продолжавшего изображать неподдельный интерес к совершенно неинтересному матчу. Играли турки с кем-то там. Неудачный выбор.
– И кто тут у нас? – преувеличенно добродушно спросил Прохоренко, обращая монаршее внимание на посетителя. – Что, должок сестры принес? А где большая сумка? Где деньги? Или ты пришел мне на мозги капать?
– Шеф, он с ножом пришел! – подал голос охранник. – Прикинь, финарь такой, козырный! По ходу, почикать нас хотел!
– Почи-и-икать?! – Прохоренко укоризненно покачал головой и сделался серьезным. – Нехорошо-то как! Неправильно это! Ну что молчишь, придурок? Когда должок отдавать будете?!
– Я бы хотел увидеть документы, – бесстрастно ответил Николай. – Кредитный договор, договор переуступки прав, хотел бы понять, откуда взялась такая сумма. А потом уже поговорим о возврате долга.
– Договор? – не удивился Прохоренко. – Есть договор. Только показывать тебе мы не обязаны. Ты кто такой вообще, чтобы перед тобой документы раскладывать? Пусть сестра приходит и смотрит договор. Или лучше на свой посмотрит и тогда поймет, откуда взялась такая сумма. Ты ведь сказал, что придешь оплатить долг. И где деньги? Где, спрашиваю, деньги? За свои слова надо отвечать! Руся, обыщи его – пошарь по карманам, может, он там деньги спрятал. В баксах. Или евро. Ну и документики посмотрим, раз пришел.
Зимин посмотрел в широкое лицо Прохоренко – мужик как мужик, губастый, толстощекий, плечистый. Бывший спортсмен? Похоже, что из ментов – никаких наколок на руках, речь правильная, но с налетом уголовного флера. Но как говорится – с кем поведешься…
Через минуту на столе Прохоренко лежал военный билет, и он внимательно читал то, что в нем написано. В военнике, само собой, не отражалась воинская специальность, только звание, номер части, ну и следы карьеры, если можно ее так назвать.
– Майор? – Прохоренко внимательно посмотрел в лицо Зимина, прищурился. – Поучаствовал, да? А что же такой смирный, как овца? Я уж думал, придется тебя утихомиривать, а ты вон как, на все согласен! Так что же с деньгами? Раз ты пришел – у тебя есть какое-то предложение, так? Выкладывай, обсудим.
– Я хочу знать, кто убил Валентину, – бесстрастно сказал Зимин и, протянув руку, быстрым, неуловимым движением выхватил военный билет из рук опешившего Прохоренко. – Это сделали твои люди? Ты прикидываешься, что не знаешь о ее смерти? Или на самом деле не знаешь, что она умерла?
– Умерла? Так это все-таки правда? – неподдельно удивился Прохоренко, и лицо его страдальчески скривилось. – Вот же черт! И чего он творит…