Резко повернувшись, он захватил охранника левой рукой, прикрываясь им как щитом, и когда пуля, предназначавшаяся ему, ударила в тело охранника, сделал два выстрела в сторону подходящих справа телохранителей. Обе пули попали в цель – одна вошла в переносицу, другая в лоб. Хорошие выстрелы, если учесть, что стрелял из незнакомого оружия, сжимая левой рукой горло охранника, и слева в него палил второй, оставшийся в живых член группы захвата.
Третий выстрел ушел в пустоту – охранник все время перемещался, «качая маятник», и тогда Зимин изо всей силы метнул в него тело обмякшего «щита». Все равно от него толку уже не было, а держать на весу мертвое тело было довольно тяжело – килограммов сто в парне, не меньше!
Стокилограммовый снаряд сбил противника с ритма. Он прыгнул в сторону, чтобы тут же нарваться на девятимиллиметровую пулю «макарова», не пробившую его бронежилет, но нанесшую такой мощный удар, что его можно сравнить с ударом кувалдой.
Два ребра треснули, как сухие ветки, и их хозяина отбросило назад, будто ему под дых врезали ногой.
Это только в плохом кино после попадания девятимиллиметровой пули герой вскакивает и счастливо смеется. Если, конечно, у него не бронежилет четвертого класса защиты, больше похожий на космический скафандр. После попадания в тело пуля не пронзает кевларовый бронежилет. Но ведь куда-то она должна деть свою кинетическую энергию? И получается так – дырки в теле нет, а человек может быть мертвее мертвого. Убит.
Спрашивается, зачем тогда носить бронежилеты, которые не спасают от удара пуль? Спасают. Если пуля не в упор, если она идет вскользь или рикошетом, на излете, опять же лучше получить двухкилограммовой кувалдой под дых, чем пулей, которая пройдет через живот и переломит позвоночник, попутно развалив печень или желудок. После переломов ребер и ушибов внутренних органов выживают, а вот после таких разрушений…
Охранник не потерял сознания после удара в печень, но оказался на полу, возле стены, и полностью потерял ориентацию в пространстве после болевого шока – пуля пришлась как раз в область печени, вызвав шоковое состояние.
Зимину оставалось лишь поднять пистолет и всадить пулю прямо в макушку этому парню, сидевшему с остекленевшими глазами и судорожно втягивающему воздух широко раскрытым ртом. Брызнула кровь, разлетелись кусочки кости, мозга – пуля снесла часть черепа, как и положено тупоносой девятимиллиметровой пуле.
В ближнем бою «макаров», с его достаточно мощными патронами и крупным калибром был очень неплох. Вот если применять его с расстояния метров пятьдесят или сто – пукалка, из которой попасть довольно проблематично, практически невозможно, а с десяти-пятнадцати метров и тем паче с трех – отличная пушка, мощная, компактная, надежная.
Зимин выщелкнул магазин – там оставалось еще пять патронов. Он достал новый, полный, вставил на место потраченного. Теперь в пистолете девять патронов – один в стволе, восемь в магазине. Восемь пуль – восемь трупов. Так должно быть. Так учили.
«Глоки» брать не стал – не любил их. Достал из кармана еще один «макаров», проверил, взял в левую руку. Теперь готов.
Прохоренко лежал на полу, накрыв голову руками. Зимин ткнул его ногой, коллектор вздрогнул, и майор тихо спросил:
– Где кабинет Головченко? Вставай, покажешь.
Прохоренко быстро, как краб, зашевелил конечностями, потом встал на ноги и, пошатываясь, побрел вперед, остановившись через несколько секунд перед высокой дверью с золотой табличкой на уровне лба: «Головченко М. Ф.».
– Тут! Только это…
Он не успел договорить. Зимин схватил его за шиворот, одновременно рывком открыв дверь, и буквально вбросил внутрь приемной, отступив в сторону, прижавшись к стене.
Майор не ошибся. Тело Прохоренко было буквально разнесено автоматными очередями, вырвавшими из коллектора куски плоти и отбросившими его к стене.
Еще не успели стихнуть очереди, когда Зимин рыбкой нырнул в помещение, перекатываясь по полу и одновременно стреляя по разным целям с двух рук. Он на самом деле не промахивался – каждый выстрел находил свою жертву, и через несколько секунд все было кончено. Шесть человек, настоящие волкодавы, тренированные телохранители, валялись на полу, как тряпичные куклы, и сучили ногами, будто пытались удержать уходящую жизнь. Только один потребовал двух выстрелов – голову парня не было видно из-за стола секретарши, и пришлось перебить колено, чтобы телохранитель упал на пол и подставил свой лоб. На все про все ушло не больше шести секунд и семь патронов.