Зато Чадов познакомился с такими представителями фауны Зоны, как псевдобелка и псевдоеж.
Ежик ростом с упитанную собаку, ощетинившийся полуметровыми дикобразьими иглами, куда-то деловито тащил дохлую псевдокрысу, на ходу аппетитно чавкая. Внезапно сверху на него упало нечто большое и тяжелое. И только по огромному пушистому хвосту и ушам с кисточками можно было определить, что это лесная любимица детей. Но, наверняка, эта «белочка» не вызвала бы у малышни умиления. Вооруженная острыми когтями и крупными, как у акулы, зубами псевдобелка попыталась отобрать у трудяги-ежа законную добычу, улетев с нею обратно на сосну. Но не тут-то было. Ежик тоже оказался не промах. Забыв об острых дротиках, украшающих его спину, он стал отбиваться от нахалки мощными мутированными лапами и не менее острыми, чем у противницы, зубами.
Степан не стал дожидаться, чем закончится этот поединок, пристрелив обеих тварей из автомата. Никакой жалости к «бедным зверушкам» он при этом не испытал.
Вскоре «коммандос» очутились у небольшого озерца, заполненного останками проржавевшей техники. Скорее всего здесь когда-то был котлован. Возможно, перед самым взрывом на АЭС руководство НИИ «Агропром» как раз собиралось построить здесь новый корпус или столовую, согнав кучу разнообразных строительных машин: бульдозеров, кранов, самосвалов, экскаваторов. Судя по количеству механики, строительство должно было стать грандиозным, в духе брежневских пятилеток. Но взрыв привел это все в негодность.
Потом дожди, оползни и время сделали свое черное дело. На месте котлована образовалось озеро, ставшее одной из местных достопримечательностей.
Ряха поведал, что здесь при желании можно раздобыть кучу полезных, хоть и недорогих артефактов. Не то что на Свалке, но на выпить-закусить хабара хватает.
— А динозавры здесь, случайно, не водятся? — мрачно пошутил Степан.
— Чего не видели, того не видели, — развел руками бандит, состроив постную рожу.
— Долго ли еще? — нетерпеливо осведомился батюшка, имея в виду, сколько осталось идти по кажущейся бесконечной территории НИИ.
Ряха понял.
— А вот узкоколейку перейдем, так сразу к институтской ограде и выйдем. Там пару километров ходу через холмы — и уже ваш гребаный «Янтарь».
— Угу, — мрачно кивнул святой отец. — Прибавим шагу, что ли?
Издалека можно было подумать, что перед ними какая-нибудь небольшая железнодорожная станция.
Сплетения тронутых ржавчиной рельсов, бетонные перроны, цепочки коричневых товарных вагонов. Скука смертная.
Отчего-то товарняки всегда нагоняли на Степана жуткое уныние. Может, потому, что в отличие от веселых зеленых с красным или голубых с желтым пассажирских вагонов они не имели окошек, из которых выглядывали бы люди? Или оттого, что товарные составы неизменно были до бесконечности длинными. Как застучит мимо тебя цепочка таких деревянных коробок, так сдается, что конца-краю ей не будет. Один, второй, третий… Да сколько же их, елки-палки, этих светло-каштановых вагонов?..
— Стой, кто идет?! — разорвал тоскливую тишину грозный окрик.
— Оба-на, — присвистнул озабоченно Ряха. — Приплыли, мать его за ногу! «Долговцы», хер им в руку!
На перроне, преграждая отряду дальнейший путь, показались десятка полтора-два парней, одетых в черные с красными вставками комбинезоны. На эмблемах, представлявших собой мишень на фоне щита, красовалась короткая, но емкая надпись «Долг». Поводя на бандитов стволами «Абаканов», АКМ-74, «Громов» и «Лавин» (ишь, как вооружены, отметил про себя Степан, не иначе с Большой Земли поддержка), бывшие офицеры угрюмо молчали. И это их молчание было многозначительным и грозным.
Блин, подумалось Чадову, и ведь всего каких-то пару метров до вожделенного бетонного забора, обозначающего конец территории «Агропрома», осталось. Вон он, отсюда невооруженным глазом виден. Перемахнуть, и баста.
— Стой, стрелять будем! — прозвучало второе уставное предупреждение, за которым должен воспоследовать выстрел в воздух.
После которого…
— Может, переговоры начнем? — предложил Ряхе отец Иоанн.
Однако бандит сокрушенно покачал головой.
— Похоже, тут без вариантов. Уж я-то их знаю. По голосу узнаю, когда можно говорить, а когда бесполезно. Вот же засада, нах…
— Но ведь у вас вроде нейтралитет? — удивился журналист.
— Х…етет!
— Но поговорить-то людям никогда не помешает, — назидательно молвил пастырь, ступая вперед. — Чада мои…