Однако ничего не поделаешь. Профессор выразился вполне определенно, а не выполнять просьбы начальства себе же дороже.
Алексей снова подошел к интеркому и, заглянув в планшет, набрал код жилых блоков. После недолгого пререкания с отвечающим за безопасность офицером в маленькой коробочке устройства внутренней связи возник тягучий бас местного светила науки.
— Я вас слушаю, Алексей.
Какая странная перемена. Просто воплощение вежливости.
— Да я тут… — несколько растерялся от такого неожиданного начала Тарасов.
— Со мной только что связывался ддок… — раскатисто донеслось из интеркома, — он ввел меня в курс вашей проблемы…
Ага, вот в чем, значит, дело! А то Тарасов, грешным делом, подумал, что на заносчивого засранца так подействовал точечный выброс. Иного человека даже сама Зона не в состоянии изменить, горбатого, как говорится, только могила исправит.
— Через пять минут я у вас! — бодро сообщил Нигматулин, после чего зеленый индикатор на интеркоме мигнул и погас.
Дородный бородач прибыл в лабораторию точно по расписанию.
— Так-с… — деловито проговорил он. — Где наш пациент?
Тарасов молча указал на металлическую кушетку.
— Ага! — Нигматулин достал из кармана белого халата очки и, надев их на смуглый нос, вальяжно приблизился к сталкеру. — А что это у него за дыра в одежде на груди?
— Прерванная имплантация! — быстро ответил Тарасов. — Как раз перед тем, как лазер собрался сделать первый разрез, вырубилась подача энергии…
— Повезло же парню! — хохотнул бородач. — Честно говоря, подобное везение бывает только в кино… Какой-то пары секунд не хватило…
Нигматулин с важным видом проверил у сталкера пульс, затем посветил фонариком в каждый глаз.
— М-да… — наконец с озадаченным видом выдал он. — Очень странный случай… Я бы даже сказал — необъяснимый… По всем признакам человек находится в состоянии глубокой комы… однако кое-что меня серьезно беспокоит…
Бородач озадаченно склонился над телом, надавливая сталкеру большими пальцами на ушные раковины.
— Кстати, Алексей… — Нигматулин резко обернулся. — Вы по-прежнему держите на меня обиду за ту разгромную рецензию на вашу интернет-статью о взаимодействии различных экосистем Зоны?
— Ваша рецензия стоила мне научного гранта… — холодно ответил Тарасов. — Все уже было на мази… Я даже вещи собрал, ожидая очередного вертолета, чтобы вернуться за Периметр… Но тут в сети появился ваш отзыв, и я снова застрял здесь на неопределенный срок, а ведь дома меня уже два года ждет молодая жена и маленький ребенок…
— Ох, извините, я не знал! — На лице Нигматулина появилась иезуитская улыбочка. — Выходит, я сломал вам такую многообещающую научную карьеру. Вы ведь, кажется, всего лишь один из ассистентов? Мелкий научный планктон, если не ошибаюсь. Таких, как вы, тут десятки, и все мечтают о великом открытии, способном поставить на уши весь научный мир. Но та жалкая статейка… Честно говоря, я просто не мог промолчать. Ведь я видный специалист по существам-симбионтам, а эта ваша совершенно абсурдная идея о том, что в некоторых ситуациях кровососы добровольно сотрудничают с контролерами, полный бред. Как вообще такая сумасшедшая идея могла прийти вам в голову? Да, безусловно, контролеры не способны подчинять себе кровососов, с этим никто не спорит, но чтобы данный вид мутантов в некоторых ситуациях шел на добровольный контакт с телепатами… Честно говоря, я десять минут хохотал, когда это прочел…
Тарасов отвернулся. Он был уже далеко не мальчишка, но сдержать хлынувшую к лицу кровь не смог. Щеки пылали так, будто его только что прилюдно отхлестали. Хотя почему, собственно, будто? Нигматулин действительно его отхлестал. Отхлестал мастерски, не опускаясь до примитивного рукоприкладства.
Все стало на свои места. Вот он, настоящий Рашид Зарифович, во всей своей гадской красе. Он не только сломал Тарасову карьеру, он сломал ему и жизнь, потому что на прошлой неделе пришел имейл от Анастасии, в котором она коротко сообщала, что уходит к другому мужчине. Об этом ученый, разумеется, умолчал. Впрочем, вряд ли подобная новость особо растрогала бы заносчивого ублюдка.
Довольный произведенной на молодого сотрудника реакцией Нигматулин снова повернулся к безучастно лежащему сталкеру, и в этот самый момент пациент открыл глаза.