Он упал ничком, инстинктивно выставив руки вперед, но от соприкосновения с полом сначала кисти, а потом и руки рассыпались в прах с ужасающей быстротой. Долго потом это видение возвращалось к принцессе в ночных кошмарах. Остатки тела ударились о пол, разлетелись на мелкие кусочки и… исчезли.
Эта участь постигла всех солдат до единого. Даже если бы Эрини захотела их спасти, ей бы это не удалось. Юная принцесса, бледная, как полотно, с ужасом и отвращением смотрела на свечение, исходящее от ее жертв.
Она хотела чего-то другого, чего-то более чистого. Только сейчас принцесса поняла, что смерть не бывает чистой — в особенности смерть, порожденная ненавистью и местью. Эти люди убили двух ее спасителей и, может быть, ее возлюбленного, но такого — такого она им не желала. Когда исчез последний солдат, исчезла и ее ярость.
Эрини сползла по стене, ее невидящие глаза уставились в пустой коридор, где лишь оружие напоминало о страшной гибели дюжины солдат. Появись сейчас новые стражники, принцесса не стала бы защищаться. Наверное, она и не заметила бы их. Эрини видела лишь непроглядную тьму — тьму, которую приняла с радостью, как единственного надежного друга.
Голова Эрини склонилась набок, усталость и раскаяние унесли ее в единственное место, где ее ждал покой.
ГЛАВА 15
Темный Конь осторожно двигался к палатке старого колдуна. Он не ощущал присутствия Сумрака, но волшебник, так хорошо знающий Коня-Призрака, вполне мог обмануть его.
«Утром их ожидает страшный сюрприз», — подумал Темный Конь, гадая, какую роль сыграет смерть Дрейфитта в походе на Адские Равнины. Сумрак вступил в союз с Серебряным Драконом, но если Темный Конь правильно понимает обстановку, из-за этого устрашающего убийства войско может повернуть назад, в Талак, чего Серебряный клан жаждет меньше всего на свете.
Почти уверенный, что его не ждет ловушка, но все же не решаясь полностью довериться своим ощущениям, Конь-Призрак медленно двинулся к лагерю. Переместиться по тоннелю было бы проще, да и незаметней — но он не решался очертя голову кинуться туда, где только что побывал его противник. Кроме того, после смерти Дрейфитта в лагере ему могли встретиться только простые солдаты, чье оружие ничем ему не грозило.
Темный Конь осторожно проник в лагерь. Конь-Призрак вновь обрел все свои способности, и ему ничего не стоило отвести глаза часовому или заставить его свернуть в другую сторону. Новобранец, чистивший яблоко, вдруг уронил нож, и пока он искал его во тьме, иссиня-черная тень тихо проскользнула мимо него.
Конь-Призрак старался не забывать о своих недавних ошибках, чтобы не потерять бдительность — Сумрак большой мастер расставлять капканы.
Палатка Дрейфитта стояла в отдалении от остальных. Хотя с военной точки зрения волшебник представляет огромную ценность, но большинство солдат и офицеров предпочитали держаться подальше от него. Кто знает, что на уме у подобных людей?
Темный Конь тщательно проверил окрестности палатки, но ничего подозрительного не обнаружил. В воздухе витали запахи насилия и мощной магии, но этого и следовало ожидать после схватки двух волшебников. Никто до сих пор не знал, что королевский заклинатель лежит мертвый в своей палатке.
Ффуфф! Темный Конь с отвращением уставился на дело рук своего заклятого друга-врага. Какое лицемерие! «Чем дальше, тем меньше мне нравится твое истинное я, дружище Сумрак!»
Несомненно, волшебник считал, что оказывает большую честь Дрейфитту, иначе не стал бы возиться ни с его телом, ни с изготовлением погребального ложа. Но как мог его старый соперник не увидеть, что у него получился не знак уважения, а издевательство над памятью покойника?
Дрейфитт лежал со скрещенными руками, облаченный в яркие одежды, каких никогда не носил при жизни. Губы его украшала умиротворенная улыбка — явное произведение Сумрака; Темный Конь никогда не видел королевского колдуна улыбающимся.
Следуя традициям своей расы, Сумрак сотворил для Дрейфитта погребальное ложе волшебника враадов. Позолоченное и украшенное драгоценными камнями, оно выглядело скорей ярмарочной диковинкой, чем последним пристанищем неудачливого волшебника. Ложе подпирали четыре богато разукрашенных изваяния, изображающие четыре расы: дракон, человек, квель и искатель. Темный Конь подумал о том, какой смысл может быть заложен в этих четырех фигурках, но ничего путного ему на ум не пришло. На всякий случай он еще раз исследовал палатку.
В Дрейфитте еще теплилась жизнь! Темный Конь понимал, что не сумеет вернуть старого колдуна к жизни, он надеялся лишь, что Дрейфитт скажет ему хоть что-нибудь о намерениях Сумрака. Хоть что-нибудь!
Темный Конь принялся за дело. Он делился своей силой с умирающим колдуном, словно глотком воды с человеком, гибнущим от жажды. Темный Конь действовал осторожно и неторопливо. Отдай он слишком много — он завершит дело, начатое Сумраком, слишком мало — и оживить старика не удастся.
Худое, сморщенное лицо колдуна дернулось — жизнь по каплям возвращалась в него. Дрейфитт, хрипя и кашляя, хватал воздух скрюченными пальцами, словно пытаясь вернуть дух в прохудившуюся телесную оболочку.
Темный Конь пробормотал проклятие расе, породившей Сумрака.
Веки старика задрожали, открылись незрячие глаза. Темный Конь склонился ближе: если умирающий ничего не видит, то, может быть, он еще может слышать?