Конь
Конь
Ясный зимний день. Солнце, поднявшееся лишь чуть выше заснеженных макушек деревьев. Синие тени поперек дороги и тишина леса, вдоль которого пролегает путь отчаянно-смелого путешественника (не каждый решится в эту суровую пору в одиночку отправиться в дальнюю дорогу по зимнему Аттару). Видимо, что-то принудило человека к столь безрассудному шагу.
Его сильный гнедой конь, легко влекущий по заснеженной дороге небольшие сани, бежит прытко, весело, часто прядая ушами и с интересом посматривая по сторонам. Он широко раздувает ноздри, вдыхая-выдыхая бодрящий морозный воздух. Мощные мышцы жеребчика так и ходят ходуном под его атласной темной шкурой. Длинный черный хвост он держит на отлете, будто бы и не с самого утра рысит по бесконечному тракту. Все дальше и дальше увозит он человека от поселений. Скрипит снег под полозьями саней, проседает под ударами прочных кованых на шипы копыт, и, отбрасываемый резвым конем, летит комьями во все стороны.
***
Ещё не старый человек в большой теплой шубе и меховой лисьей шапке сидел на облучке саней и правил по снежной дороге к древнему магу-отшельнику.
Глаза возницы словно не видели красоты и сияния зимнего солнечного дня. Он был угрюм, задумчив. Седая прядь давно уже прочертила полосу в его черной, чуть вьющейся шевелюре, забранной сейчас в длинный хвост и спрятанной под богатой лисьей шапкой. В густой стриженой накоротко бороде, покрытой инеем от дыхания, седина была не столь заметна. Ранняя седина. Душа бывшего удачливого воина уже долгое время была неспокойна и печальна. Недуг был готов сломить его. Ко всему, в очередной раз не складывались отношения на личном фронте. Ну, что делать, если жизнь такая коварная вещь, что люди часто не понимают друг друга и только оттого все их несчастия, да и войны, в том числе. Или, наоборот, некоторые слишком все хорошо понимают, но не желают принимать то, чего уже не изменить. Так что обстоятельства были против него. Все было против него. Впору было прийти к отчаянным мыслям. Но у человека было сердце бойца, и потому в нем оставалась, всегда оставалась Надежда.
Например, надежда на то, что во время зимнего солнцестояния возможны самые разные чудеса! И новый год - самая та пора, чтоб изменить что–то к лучшему, или даже начать заново. Потому, используя возможный шанс, он ехал к магу-отшельнику за помощью, как к последнему средству. Не то чтоб он очень боялся умереть, - все же он был воином, или же остаться одиноким. Но все печальнее становилось вокруг него, и тоска стремилась завладеть и сердцем, и душой. Его время было на исходе, и жизненный путь стремился к завершению. Ведь он не эльф и не дракон, и даже не маг. Те-то живут долго, если не пришибут их в какой передряге. Так что, он обязан был выдержать эту дорогу, ибо ему уже нечего терять, а сдаваться он не собирался!
***
И он выдержал! Он пришел к седому старому магу и спросил для себя возможности жить ещё, не желая помнить ни своих потерь, ни любви, ни боли. Ни жестокости, ни нежности. Все начать с чистого листа.
Подумав, посмотрев, маг сказал, что сможет ему помочь, но тогда тот престанет быть человеком. И бывший воин согласился. А что ему терять? Если собственная душа не на месте давным-давно? А прочее не имело значения.
Маг оставил его жить у себя в доме, знакомясь ближе со щедрым и отчаянным заказчиком. И наконец-то, после нескольких долгих дней тщательных приготовлений, пригласил в задние комнаты, где творил своё волшебство. Ничто не указывало на какие-то неблаговидные дела. Светло, чисто, беленые стены. Шкафчики и длинные полки с бесконечной чередой баночек и мешочков, каких-то коробочек, протянувшиеся вдоль коридоров.
Маг пригласил человека в небольшую комнатку без окон. Только вошли, и ароматные масляные лампы зажглись сами собой. Сначала он предложил снять одежду, стать в каменную чашу, бывшую тут же, и омыться водою из кувшина с терпким травяным настоем. Пахло каким-то теплым цветочным ароматом и свежим сеном. Мужчина не смущаясь, чего смущаться-то, безоговорочно выполнил все, что потребовал от него чародей.
***
Посреди комнаты вдруг возникло странное невыразительное приспособление с настежь открытыми дверцами. Пугающие тьмой недра ждали человека. Было немного страшно от неизвестности. Однако он не стал раздумывать и сомневаться, шагнул в бархатную темноту и тишину. Плотно и бесшумно закрылись за ним створки.
И через короткое время из засветившегося синим светом темного куба, куда поместил отчаявшегося человека седовласый маг без возраста, донеслось тоненькое ржание. Маг поскорее открыл створки короба, и на свет, помахивая пушистым хвостиком-метелкой, неуверенно ступил черный как смоль жеребенок.
- Ну, приятель, тебе повезло, - улыбнулся маг и потрепал мягкую вьющуюся гривку… - Вовремя ты приехал, три месяца выходит тебе и оставалось. А теперь у тебя вся жизнь впереди. Вырастешь конем, и коль избегнешь зубов хищников, то, несомненно, проживешь ещё долго. - Он любовался ладной статью вороного жеребчика с благородной отметиной - седой прядью в густой гривке у самых ушей.
- Интересную форму ты выбрал. Как был рабочей лошадью, пахал всю жизнь на кого-то, так ею и останешься, – он рассмеялся и сунул к мягким конским губам кусочек сахара.
Жеребенок весело покосился на мага, схрумкал сахарок и благодарно закивал головой, довольно пофыркивая и нетерпеливо переступая стройными ножками. Затем снова тонко заливисто заржал и, кажется, сам удивленно прислушивался к непривычным звукам.
Маг взял со стола и вплел в его гривку заранее приготовленную синюю ленточку.
- А сейчас я скажу то, что ты все равно не упомнишь. Вот эта лента, - это чтоб ты начал жизнь заново, забыв все невзгоды и всю боль, что тебя преследовали. А как ленточка спадет, снова все вспомнишь и мои слова эти тоже. Тогда приходи. Если сильно захочешь, будешь снова человеком, и все помнить будешь, что с тобой было. А нет… дело твоё.
Жеребенок процокал за магом по коридорам, вышел за порог дома... и заморгал на серебрящуюся снежную поляну, лежащую перед ним. Тонко взвизгнул, привстал на дыбки, всхрапнул, и… сорвался, понесся по снежной целине, высоко вскидывая голенастые точеные ноги, на ходу взбрыкивая и храпя, поднимая целые фонтаны искрящегося на солнце снега.
Провожая великолепного в своей нарастающей мощи юного зверя отеческим взглядом, любуясь его брызжущей через край энергией и свободой размашистых движений, маг подумал, что это -одна из лучших его работ за последнее время.
***
Вернулся он уже гривастым молодым конем. Где-то там, в прядях, затерялась полинявшая ленточка. Не видать её было. Может и потерялась?..
Вороной красавец игриво прогарцевал по скрипящему утоптанному снегу к смеющемуся, ожидающему его магу… и неожиданно поддал ему под руку своей довольной, лоснящейся мордой. Бодро фыркнул, обдавая старика паром горячего дыхания из широко раскрытых бархатистых ноздрей. Темный глаз агатово блестел из-под длинной челки с широкой белой прядью. Жеребец вызывающе косился на старого волшебника, взрывал копытом снег, мотал головой, словно предлагал поиграть вместе с ним, порезвиться на белоснежном рыхлом покрове.
- Куда мне?! Я же старый уже, - добродушно рассмеялся маг и похлопал коня по крутой блестящей под лучами солнца черной шее. Жеребец слегка куснул его за плечо и загоготал, явно не соглашаясь и фыркая.
- Ах, ты...! – охнул маг, потирая укушенное место. - Вот же настырный какой! Помню, ты такой и прежде был! – снова заулыбался чародей, лаская, трепля густую длинную гриву. И безуспешно пытаясь найти в этом лаково блестящем шквале жестких черных волос заговоренную ленточку. Видать, все же потерялась ленточка-то.
Соблазненный восторгом вороного и его рвущейся наружу жизненной силой, его неуёмной, кипучей, перехлестывающей за края энергией, он чуть подумал, усмехнулся чему-то про себя и решительно махнул рукой. Затем, к удовольствию жеребчика, аккуратно снял и повесил на крючок у двери в дом свою теплую, на меху, мантию, оставаясь в красной рубахе навыпуск.
Мгновение - и сам обернулся в золотисто-рыжего, легконогого коня, мстительно куснул отпрянувшего от неожиданности гривастого вороного молодца за ляжку, и оба, словно сумасшедшие, сорвались с места, бросились в белоснежные объятия зимы.
Звонко заливисто смеясь над годами, громко отфыркиваясь и покусывая друг друга на ходу, уносились в сияющее утро два коня, поднимая снежную, искрящуюся в лучах солнца, метель из взрытого копытами сухого чистейшего снега.
Чудеса случаются.