Археологи работали в крепости царицы Тамары. Мы с ребятами прошли через Ингури по мосту, с которого бросилась в реку белогривая мать, и отыскали археологов.
— Где копать землю, показывайте! — потребовали ребята у профессора. — Мы вмиг найдём, что нужно.
— Э-э, прыткие какие! — рассмеялся профессор. — Надо много, много копать, прежде чем отыщешь какую-нибудь даже не штуковину, а признаки её. А вам сразу подавай клад! У археологов должно быть столько же терпения, сколько его у этих гор, — показал он пальцем на дальние вершины.
— Да-а, пожалуй, сено лучше косить, — заворчали ребята, — там терпения не надо, была бы сила…
— В этой крепости или в окрестностях вам не доводилось находить чего-нибудь? — прервал ропот мальчишек профессор.
— Мой дедушка был однажды на охоте, — начал вспоминать Гиваргила, наморщив лоб.
— Ну? — встрепенулся профессор.
Гиваргила думал.
— Дальше, дальше? — торопил его молодой археолог, у которого красивая дочка снималась в кино.
— Ходил, ходил, ходил, ходил, — продолжал Гиваргила. — И вон там, у крепостной стены, в кустах нашёл следы медведя. И откуда взялся здесь медведь? — пожал плечами Гиваргила.
— При чём здесь медведь? — нахмурился профессор. — Нас интересуют вещи, старинные вещи, понимаете?
— Наконечник копья! — догадался Чефэ.
— Во-во! — подтвердил профессор. — Находили?
— Нет, не находили, — с сожалением вздохнул Чефэ.
— Ну, а что-нибудь другое? — нетерпеливо вмешался в разговор молодой археолог. — Глиняную чашку, нож, топор, кувшин?..
— Трубка! — вспомнил Чефэ.
— Трубка? Трубка — это вещь! — сказал профессор. — Где она?
— Трубка дедушки Годжи…
— Кто такой дедушка Годжи?
— Мой и Табэка дед.
— Ну-ну и где она? Дедушка-то жив? — торопил профессор.
— Жив. Что ему сделается? — махнул рукой Чефэ.
— Дальше, дальше? Говори, где дедушка, где трубка? — просили Чефэ археологи в один голос.
— Это давно было, может, месяц, а может, год назад. Дедушка не помнит, — начал рассказ Чефэ. — Нёс он с горы сено в вязанке. И вот он нёс его, нёс и спустился к крепости, и у её подножия…
— Нашёл трубку?! — вскочил на ноги молодой археолог, чуть побледневший от волнения.
— Нет, потерял.
— Что?
— Потерял, говорю. — Глиняная такая трубочка была. Сначала дедушка сам искал её, эту трубку, потом меня позвал, потом Табэка. Э-э, всё равно не нашли мы трубку.
— Но нашли что-нибудь другое!? — с надеждой спрашивали археологи.
— Мы ж трубку искали, зачем нам другое? — обиделся Гиваргила и задумчиво закончил: — Если б трубка не снялась с мундштука, наверняка нашли бы, а без мундштука, да ещё в камнях её искать, как иголку без нитки…
— A-а, чтоб вам! — плюнул профессор, — а я думал…
Табэк решил утешить расстроенного профессора и проговорил:
— Может, Бимурза чего находил? Он здесь часто бывает — коня белого встречает. Он, наверно, чего-нибудь да нашёл, — уже твёрдо заверил профессора Табэк.
— Позовите тогда Бимурзу, чем попусту болтать, — буркнул профессор.
— Мы сами не можем его найти, — ответил я.
— А, чтоб вам! — опять плюнул профессор. — Помо-ощники!.. — И сердито ушёл в крепость копать землю. И девушки, разом и одинаково улыбающиеся, последовали за ним. Длинный, как жердь, архитектор и молодой археолог, у которого дочка снималась в кино, тоже ушли.
— Да-а, — сказал Гиваргила, задумчиво проводив взглядом археологов. — Если бы эти люди тогда были с нами, они наверняка нашли бы трубку дедушки Годжи и увезли бы её в музей Тбилиси.
Над рекою пролетел орёл, покружился над тем местом, где дедушка потерял трубку без мундштука, и замахал крыльями дальше. А Ингури всё шумела и шумела. Ей всё равно— найдёшь ли, потеряешь ли трубку, она шумит себе, горя не зная.
БИМУРЗА
ыли сумерки, когда пришёл Гиваргила и принёс такую весть:
— Видел Бимурзу. Он приволок сено, потом поел и ушёл спать. Вечером, наверно, будет дома.
— Но если он не дождётся коня и не накормит его — проторчит всю ночь в горах, — заключил Табэк.
— А куда он вернётся? В свой дом или к дяде? — спросил я.
— Он всегда спит в своём доме — так завещал дедушка. — Чтобы не остыл очаг в доме Парджиани, — сказал Гиваргила то, что слышал от старших.
— А не боится он один? Ведь дом-то у крайней башни!
— А чего ему бояться? — беспечно заявил Табэк. — Запрёт двери мачуби и спит себе посыпает…
— Пойдём! — решительно сказал Абесалом. — Это не дело, чтобы мальчишка жил один в дому.
— Хансав, ты не пойдёшь? — спросил я хозяина.
— Нет, я не пойду. А вы гости. Отказать гостю сван не может.
— Ладно. Тогда пошли. Гиги, Бачо — вы готовы?
— Готовы!
По дороге мы встретили Чефэ и тоже взяли с собой. Дорогу освещала белая луна. Вдали опять сиял ледник. Мы следовали по каменистому спуску меж башен. Повернули, прошли все башни. Впереди виднелась лишь одна башня, высокая, с пристроенной к ней мачуби из тёмного сланца.
— Здесь? — спросил я.
— Здесь, — прошептал Гиваргила.
— Позовите.
— Нет, вы позовите.
Я приблизился к забору из сланцевого камня.
— Подождите, я позову! — сказал Табэк и крикнул:
— Бимурза!
Из мачуби сразу же раздался грубый ответ по- свански:
— Чего надо?
— Это я, Табэк.
— Чего тебе?
— Мне ничего. Гости к тебе.
Стало тихо в мачуби. Потом упала задвижка, и в дверях появился коренастый мальчик и коротко бросил:
— Пожалуйте!
Когда мы вошли в большой, просторный мачуби, мальчик отступил в тёмный угол и насторожённо смотрел оттуда на нас чуть мерцающими глазами.
— Хозяину Бимурзе привет! — приветствовали мы его.
— Здравствуйте! — ответил он почти грубо, и в голосе его проскользнула неприязнь.
— Я Абесалом, — сказал мой друг и подал мальчику руку.
Бимурза отступил было ещё на шаг к стене, потом всё же вышел из угла и пожал Абесалому руку.
— Это мой друг, — представил меня Абесалом. — Живёт в селении, далеко отсюда.
Бимурза пожал мою руку.
— А это наши мальчики, — представил он Гиги и Бачо. — Ну, а остальных ты знаешь.
Он пожал руки Бачо и Гиги, а на Табэка, Чефэ и Гиваргилу только взглянул и ничего им не сказал.
Некоторое время все неловко молчали.
Бимурза подошёл к огню, поправил головёшки.
— Мы в гости к тебе, — нерешительно начал Абесалом.
— Садитесь! — указал нам Бимурза на низкую деревянную скамейку, а сам стоял и, видимо, ждал, что мы скажем.
— Вчера ещё хотели навестить, — покашляв, продолжал Абесалом, — но тебя, кажется, не было дома?
— Да, не было.
— И археологи хотели навестить тебя, — вмешался в разговор я. — Археологи — народ умный, такой народ… Они знают, что находится в земле, и всё ищут, ищут…
— Одному в таком доме не скучно? — прервал мои неуместные рассуждения Абесалом.
— Нет. Когда бывает скучно, я… — И Бимурза замолчал, оборвав себя на полуслове.
— И что? — у Абесалома не хватило терпения, и он поторопил Бимурзу. — Сколько времени ты живёшь без отца?
Бимурза не поддержал разговора, и тогда Абесалом пошёл напрямую:
— Один живёшь?! Зачем тогда построены детдома, интернаты, всякие учебные заведения? Ты должен уехать отсюда и выучиться. Одному жить нельзя…