Припадок второй: стук в виске, боль заливает полголовы, ослепляет правый глаз. Отдышаться. Сосредоточиться. Пригладить волосы. Думать. Ничего страшного, я быстро записываю. Прежде всего, скажите, пожалуйста, каковы были цели создания ассоциации и достигнута ли хотя бы их часть за два года ее существования?
Припадок третий
Героиня заканчивает одно интервью, через полчаса у нее второе, снова бег по грязище, прыжки через забор, черные брюки сзади заляпаны по колено, черные сапоги побурели, забрызганы даже куртка и рюкзак, но бегом, бегом в метро, из метро, через секьюрити, через службу пропусков, на ходу еще раз проверяя диктофон, — я проверяла перед выходом, он работал, а сейчас не работает, сволочь, почему?
Я занят сейчас, говорит вторая шишка, спуститесь пока в кафетерий, попейте кофе. Ура, можно перевести дух. Героиня спускается в кафетерий, пьет кофе, ловит на себе неприязненные взгляды: замызгана. Она идет в туалет отмываться. Вот две двери, на левой нарисован мужик, нам в правую. Неприятно удивляет наличие писсуара в женском туалете. Списав это на причуды богатых, героиня выдергивает салфетки из пластиковой коробочки на стене, мочит их под краном и оттирает брюки и сапоги. Долго трет, тщательно. Пока в туалет не входят двое холеных мужчин в сияющих ботинках и дорогих костюмах. Немая сцена.
В этом конце коридора два мужских туалета. Два женских — в другом конце.
Припадок третий: густо малиновый цвет, стук в виске, зажмуренные глаза, пулей вон отсюда.
Улица. Метро. Выход. Старуха поет «окрасился месяц багрянцем». Две остановки пешком, троллейбусов нет, маршруток нет. Секретарша звонит: редколлегию перенесли на три вместо пяти, ты где вообще?
Налево, мимо заваленной снегом, закатанной в сугроб машины — снег сошел, от толстой белой шапки на ее макушке осталась грязноватая тюбетеечка, — на работу, наконец сесть, включить компьютер, посмотреть почту. Удалить двадцать четыре письма со спамом — виагра, строительный инструмент, назовите звезду своим именем, лучшие рассылки, мы завалим вашим спамом всю страну.
Проходя мимо зеркала, героиня бросает взгляд: правый глаз дрожит и дергается. Редколлегия: замглавного извещает, что материалы, не сданные первого марта, то есть вчера, из номера снимаются. Из моих пяти материалов вчера был сдан один. Хорошо, говорит замглавного, сегодня к вечеру.
Героиня строчит, согласовывает, проклинает Интернет, который опять упал, почту, которая опять глючит, ну давайте факсом, что-то он не проходит, ну давайте я вам вслух прочитаю, что ли! Переделывает с учетом замечаний, сдает, звонит соседке, как вы там? Мам, ты скоро придешь, ноет дочь. Ничего-ничего, мы хорошо играем, убито говорит соседка. Последний текст, самый трудный, последние штрихи, восемь вечера, все сдано. Звонит сын: мам, я Машку домой забрал, мы тут на твоем компьютере Масяню смотрим.
Сократите текст, говорит Толик. В нем триста строчек, это никуда не годится, урежьте до ста пятидесяти. Прямо сейчас? — не верит ушам героиня. Можно завтра? Прямо сейчас, подтверждает он. Припадок четвертый: просто слезы.
Припадок пятый
Половина десятого. Героиня добирается домой. Общественный транспорт не ходит — где-то пробка, авария, не знаю что, она ловит машину. Останавливается по уши грязная «копейка», дверцы лязгают, лобовое стекло в трещинах, за рулем цыганенок лет пятнадцати. Героиня называет в качестве адреса станцию метро, у которой стоит. Водитель заливается смехом и говорит: садись. Куда везти-то?
Врубает оглушительную музыку и рвет с места на красный свет. Героиня прощается с жизнью и думает, что станет без нее с детьми.
Героиня дарит соседке букетик мимоз и вручает сумку еды. Выводит стонущую собаку на улицу, умоляя детей не убивать друг друга до ее возвращения. У сына на лбу царапина, дочь оскорбленно прячется в шкафу. А чо она, спрашивает сын. А чо он, доносится из шкафа.
Героиня находится в состоянии трупного окоченения. Дети, убито шуршит она, пожалуйста, идите спать, пожалуйста, не трогайте меня. Взгляд в зеркало: глаз продолжает дергаться.
Пришел твой конец, ублюдская кегля, вопит дочь, целясь в брата из старого валенка с галошкой. Валенки надо убрать. Зима кончилась.
На кухне плита стоит на своем месте, подключенная к свежевыкрашенной трубе. Героиня уносит на кухню цветы, посуду, зверячьи миски и мечтает о том, чтобы упасть на диван с кошкой на груди, гладить кошку и смотреть по телевизору что-нибудь плавное, вроде прогноза погоды. Дети и собака уходят спать, долго препираясь и огрызаясь на ходу. Пять минут длится блаженная тишина. Вдруг собака вскакивает и, цокая когтями и погавкивая, несется к двери. В двери ворочается ключ. На пороге стоит муж. Пахнет табаком «Амфора», дальними странствиями и водкой. «Не вижу радости», — говорит хмуро говорит он, и привычное ухо героини уже различает в его голосе обертона затяжного скандала.
Припадок пятый: безмолвный стон, неслышный рык. Героиня поднимает глаза и выразительно смотрит.