Просыпался он осторожно, осознавая, что глаза нельзя открывать ни в коем случае. Но желание посмотреть вокруг было непреодолимым. Серые сумерки, отсутствие звуков, движения, людей. Того мира, в котором он раньше жил, больше не было. Он понял что произошло. Открыв глаза, он уничтожил все свои фантазии, мечты и желания, оставив только холодные декорации. Максим остался один на один со своим выхолощенным разумом, обреченный на вечное скитание среди руин безнадежно чужих стен.
Вновь открыв глаза, он обнаружил себя в кресле, одетым, с недопитой бутылкой фисташковой настойки. Несколько раз хлебнув из горлышка Макс, наконец, забылся, и остаток ночи провел без сновидений.
Максим так и не стал обсуждать ситуацию с Тимофеем, но с того дня их отношения сильно изменились. Они не стали врагами, но Тима перестал быть для Макса иконой стиля с единственно верными суждениями, он теперь осторожно выслушивал его советы и не спешил им следовать. Они также часто проводили вместе время, но Тимофей чувствовал, что его власть над Максимом ослабевает и страшно злился, не имея возможности повлиять на него.
Глава 5.
Sexy
Cat
Фрегат твоей мечты
Раздавили льды давным-давно
И незначительным стало то что
Было когда-то главнее всего
И теперь от гнетущей тоски
Ты ищешь в звёздной ночи
Ветер нового счастья
Ветер новой любви…
Армен Сергеевич Григорян. Sexy Cat.
Тимофей бросил Аську! Или она ушла от него. Версии были разные.
Аська резонно полагала, что не может больше безучастно созерцать, как он изменяет ей с другими женщинами. На вопрос Максима, как она справлялась раньше, она ответила, что раньше баб было меньше и ей было легче.
Тимофей также был безупречно обоснован в своих мотивациях.
– Ты пойми, Джедаюшка, дедушке жениться пора.
– Ну и женись на Аське!
Тимофей посмотрел на него с добрым сочувствием.
– Я на Светке буду жениться.
Светка была его давняя пассия. Констант. И дольше ждать, когда господин признает свою старшую наложницу законной женой, не хотела.
– А как же Аська?
– Аську жалко. Слушай, она девка нормальная, красивая. Езжай к ней, успокой ее, отвлеки.
– В смысле? – Максим боялся обнаружить, что это слуховые галлюцинации.
– Ну замути с ней.
– Ты серьезно? Она второй день плачет, на работу не ходит!
– Водки возьми. Отстань от меня. Не хочешь, не надо.
– Ладно, поеду, вдруг еще руки на себя наложит, присмотрю первое время.
***
Их роман больше напоминал белую горячку. Или плохо очищенные наркотики. На свиданиях они напивались, Максим нес эзотерическую чепуху и писал стихи на тему «крысы, крысы, тебя съели крысы». Гуляли по крышам, ссорились с ветром и другими силами природы. Сумасшествие было явным. Однажды, спеша на встречу к Аське, Максим спросил проходящего бомжа, сколько времени.
– Нет времени, – ответил бомж, и весь вечер они провели в «безвременье», безучастно наблюдая, как практически беспричинно из трехлитровой банки исчезает спирт ректификат, еще недавно казавшийся бесконечным.
Секса не было. Максим всячески обхаживал Аську в разных состояниях. Он видел, как она поддается его поцелуям, он чувствовал, как ей это нравиться, он телом ощущал ее ответное желание. Но как только Максим пытался пойти дальше, Аська замыкалась, запиралась в ванной, и оставалось там, пока он не уходил. Для Максима разницы в компонентах полового акта не было. Согласна на поцелуи – согласна на все. Аська же четко проводила границу по верхнему краю своей восхитительной груди, выше которой секс был, ниже – нет.
…Ты не зови меня упрямой,
С тобой душою не кривлю.
Сказать "люблю" – не будет правдой,
Неправдой будет – "не люблю".
Нет, недотроги я не корчу,
Но лишь тогда не уходи,
Когда какой-то колокольчик
Забьётся, может быть, в груди.
Ты не казни и не помилуй,
Я ни железо, ни гранит.
Мне хорошо с тобой, мой милый,
Но колокольчик не звенит…
Евгений Александрович Евтушенко. Колокольчик.
Максим в то время еще не знал поэта Евтушенко, но понимал, что нужно что-то менять в их отношениях с Аськой, и они поехали в Конаково.
***
Снова поселились на дебаркадере. Жили практически семьей. Хоть и в разных комнатах. Аська готовила обед, а Максим ходил за продуктами.
Вместе с ними на дебаркадере жил невразумительных размеров неаполитанский мастиф по имени Босс. Мастино – потомки древних боевых собак, травивших диких зверей и гладиаторов на аренах Древнего Рима. Его передняя лапа была значительно крупнее руки Максима со сжатым кулаком. Обслуживали его два человека – мужчина и женщина. У мужчины не было правой ноги до колена. Он говорил, что в Афганистане наступил на мину. Но глядя на зевающего Босса с ножеподобными зубами, верилось в это с трудом. Если Босс отдыхал на сходнях, то Максиму приходилось прыгать в воду и выходить на берег мокрым.