Доктор Нокс всё время нуждался в трупах. Труд поставщиков был ему выгоден вдесятеро — ведь теперь он мог читать свои лекции чаще и набирать побольше зрителей. Трупы не залеживались, а доктор давал понять, что ему наплевать, откуда они поступают.
И всё же убийство Дафта Джами было не только рискованным, но даже глупым.
Дафт Джами был восемнадцатилетним простаком, городским чудаком, который бродил весь день по улицам Эдинбурга, распевал песни на стихи собственного сочинения, то есть был в городе фигурой популярной.
В октябре 1828 года Хейр встретил на улице замерзшего и промокшего Дафта и позвал к себе выпить горячего чаю. Доверчивый Дафт конечно же согласился. Хейр тут же послал жену за Бэрком с сообщением, что в комнате дожидается следующая жертва.
Тут чуть всё не сорвалось. Когда молодому человеку предложили виски, он отказался, сказав, что чаю ему достаточно. Тогда Бэрк предложил ему отдохнуть на кровати, и Дафт согласился. Вскоре дыхание его стало ровным, и убийцы, которым надоело ждать, накинулись на него, как шакалы. Но их практика, как правило, ограничивалась женщинами. Тут же им попался восемнадцатилетний парень, к тому же трезвый. Впоследствии Бэрк признался, что они уж и не надеялись убить Дафта — к счастью, попалась под руку кочерга и удалось его оглушить. А то бы неизвестно, чем это кончилось.
Когда тело Дафта привезли в прозекторскую и положили на стол, сторож тут же воскликнул:
— Как же так, это Дафт! Я его вчера только видел. Студенты, сбежавшиеся в комнату, также подтвердили это. Но доктор Нокс больше всего на свете боялся лишиться своих доходов. И приказал сторожу и студентам забыть о том, что видели, а сам тут же занялся обработкой парня, так что через несколько минут лицо его нельзя было узнать.
Кончилась эта эпопея, унесшая Бог знает сколько жизней в Эдинбурге, 31 октября того же года.
За день до того всё было как обычно, даже и вспомнить вроде не о чем. Бэрк заглянул утром в пивную и увидал нищенку, которая просила милостыню. С первого наметанного взгляда Бэрк определил, что из этой нестарой, еще крепкой женщины получится отличный труп. Он предложил ей выпить, заявив, что они земляки. По дороге Бэрк встретил Хейра, который мучился бездельем, и велел ему купить виски, чтобы устроить хорошую пьянку по поводу встречи с землячкой. Началась свистопляска, и снявшие недавно комнату в доме № 10 супруги Джеймс и Энн Грей даже посмели подняться к управляющему и сказать ему, что, пожалуй, так шуметь с раннего утра неприлично. Пришлось Бэрку и Хейру вышвырнуть жильцов на улицу. Праздник затянулся допоздна, и около полуночи возвращавшийся домой бакалейщик Элстон услышал, как из окна дома Бэрка несется женский крик: «На помощь! Убивают!» Бакалейщик хотел было позвать полисмена, но крик оборвался, и он счел за лучшее продолжить свой путь.
Но не успело еще следующее утро вступить в свои права, как в дом № 10 постучал полицейский и приказал провести его в подвал. Там он без всяких сомнений открыл сундук, в котором лежал обнаженный труп вчерашней гостьи!
Убийцы были выданы. Но как это произошло?
Судя по всему, первым толчком к разоблачению стали действия изгнанных из дома постояльцев Греев. Спьяну убийцы забыли, что комната, которая столько времени была пустой и которую использовали как временное хранилище для жертв, уже сдана.
Несчастные супруги, проведшие ночь у родственников, вернулись домой ранним утром, когда там все спали, и на цыпочках поднялись к себе в комнату. Тут же миссис Грей заметила, что под кроватью лежит солома, которая вечером была свалена на лестничной площадке. Удивленная женщина увидела, что под соломой скрывается человеческая рука — там лежала женщина! Та самая, которую она видела вчера вечером.
Перепуганные постояльцы бросились на лестницу и там встретили только что проснувшуюся и еще не протрезвевшую миссис Мак-Дугал, которая сразу поняла, в чем дело.
— Вы видели? — спросила она, не тратя времени даром.
— Видели,- пискнула миссис Грей.
— И спешите донести? Как нехорошо! А ведь ничего страшного не случилось. Нищенке этой стало дурно, перепила, вот и отдала Богу душу. Как наши мужчины очухаются, они сами ее в полицию отнесут.
Но видя, что супруги Грей, несмотря на столь убедительную речь, продолжают продвигаться к двери, Мак-Дугал достала кошелек и вытащила из него несколько серебряных шиллингов — это была славная плата за молчание.
— Нет,- поспешил возразить мистер Грей,- нам деньги не нужны, мы никому ничего не скажем!
Постояльцы мечтали только об одном — убежать из дома!
А мадам Мак-Дугал остановить их одна не могла. Она стала звать мужа, но тот не услышал. Она кричала жильцам вслед, что наградой за молчание будет сотня фунтов стерлингов… но супруги Грей уже не слышали, они мчались под дождем по улице к полицейскому участку.
Тогда Мак-Дугал кинулась расталкивать мужчин, но эти попытки, а затем и перенос тела убитой в подвал заняли немало времени. Хейр сказал, что без бутылки тут не разберешься, и пошел в пивную за виски. Отсутствовал он недолго. Но в пивной его не видели — он побежал в полицейский участок, где уже сидели супруги Грей. И с криком:
— Я объявляю себя королевским свидетелем! — он ворвался в кабинет начальника полиции.
Таким образом, полицейский, пришедший за остальными преступниками, уже имел показания не только жильцов, но и одного из убийц.
Бэрк катастрофически опоздал, и ему не оставалось ничего иного, как бороться за свою жизнь, сваливая вину на Хейра, который мог позволить себе спокойно сидеть на скамье свидетелей, зная, что ему ничего не угрожает.
Так как суд рассматривал дело не об убийстве многих жертв, а конкретно о смерти последней из них, то Бэрк построил свою защиту следующим образом: некий человек пришел к нему с сундуком, в котором лежало тело женщины. Он спросил, где можно положить это тело временно, пока он не договорится об оплате с анатомами. Добрый Бэрк показал ему кровать постояльцев супругов Грей и сказал, что, раз тех нет дома, они не будут возражать, если у них под кроватью положат труп. Только надо присыпать его соломой, чтобы невзначай не испугать миссис Грей. Так и сделали. Затем незнакомец заплатил Бэрку полфунта за неудобство и больше не вернулся.
История была шита белыми нитками, порой в зале начинали нервно смеяться, порой возмущенно кричать.
После семнадцати часов беспрерывного судебного заседания к смерти был приговорен лишь Бэрк. Его сожительница и участница (правда, пассивная) всех убийств мисс Мак-Дугал получила приговор, существующий в шотландском праве и звучащий так: «Виновна, но вина не доказана». Услышав приговор, Бэрк обернулся к ней и сказал:
— Ну, тебе чертовски повезло!
Хейр и его жена, как королевские свидетели, были оправданы, и Хейр сплясал джигу тут же в зале суда.
Через месяцы, в конце января 1829 года, на площади у Замковой скалы в Эдинбурге собралось, по подсчетам газетчиков, 28 тысяч зрителей посмотреть на казнь Бэрка. Шел проливной дождь, но никто не уходил. Бэрк никак не хотел покидать этот свет — он оказался куда более живучим, чем его жертвы. Рассказывают, что он умудрился удерживаться в петле на подбородке и извивался, чтобы воздух проникал в легкие, и никак не умирал. Толпа весело приветствовала его конвульсии, но когда приход смерти затянулся, палач и его помощники повисли на ногах Бэрка и в конце концов его задушили.
Остальные действующие лица этой драмы хоть и остались живы, счастья не достигли. Элен Мак-Дугал скрывалась в городской тюрьме — она прожила там несколько месяцев, потому что любая ее попытка высунуть нос на улицу приводила к тому, что тут же сбегалась толпа, чтобы растерзать ее. Ей приходилось, подобрав рваные юбки, мчаться обратно в тюрьму. Наконец властям надоело ее охранять и на одном из кораблей, которые везли в Австралию каторжников, ее отправили на пятый континент, где ее следы теряются.
Еще хуже пришлось Хейру. Сначала он провел некоторое время в тюрьме, так как родственники убитых возбудили против него дела об их смерти, но, блюдя обычаи, судебные власти отказались начинать новый процесс. Так как ему уж тем более опасно было ходить по улицам Эдинбурга, Хейр тайком уехал в один из дальних городков, где устроился работать на известковый карьер, при котором была установка для гашения извести. Но однажды кто-то узнал его, и тут же, не долго думая, рабочие столкнули его в чан с известью. Ему удалось выбраться, но он ослеп и с тех пор до конца жизни побирался по дорогам.