Внезапно чистый девичий голосок окликнул его. Обернувшись, Ментуфер узрел девушку; красота ее ослепляла. Красавица приблизилась к молодому королю.
"Меня послал к тебе Сет, – сказала она. – Ты должен провести со мной ночь. А утром тебя ждет победа".
Восхищенный король возблагодарил своего бога.
У него с красавицей была пылкая любовь. Всю ночь резвились они, а утром, на рассвете, разомлевший от счастья Ментуфер внезапно обнаружил, что сжимает в объятиях… змею!
– Кром! – выдохнул Конан.
– Итак, стигийский король переспал с женщиной-змеей, подосланной к нему самим Сетом. Ужасу его не было предела. Однако Князь Тьмы не обманул короля. В миг решающей битвы кушитов сморил колдовской сон. Стигийцы без труда разгромили своих врагов. Ментуфер лично обезглавил Азоку и пронес его голову на копье до самого Луксура. Пятнадцать тысяч кушитов были взяты в рабство. Давно Стигия не одерживала такой внушительной победы. Молодой король стал героем и обрел репутацию великого, непобедимого воителя.
Много месяцев спустя Ментуфер начал новый военный поход – на сей раз против шемитов. Армия короля переправилась через Стикс в районе Ахнабала. Шемиты выставили свое войско. Но на сей раз все мыслимые преимущества были на стороне стигийцев. Шемиты понимали это и надеялись лишь подороже продать свою жизнь. И вот в ночь перед главной битвой в палатку короля каким-то образом проникла та самая девушка, с которой Ментуфер спал на кушитской границе. В руках она держала люльку с младенцем.
"Это наша дочь, – сказала женщина-змея потрясенному королю. – Она угодна Сету. Ее ждет великая и необычная судьба. Вырасти ее как принцессу. Такова воля Отца Сета".
"А если я откажусь?" – осмелился спросить король.
"Тогда завтра шемиты разгромят твое войско. Все, что произошло девять месяцев назад на кушитской границе, случится и здесь – с точностью до наоборот. Твоих людей обратят в рабство, а голову твою насадят на кол".
Сообщив это, посланница Сета исчезла. Король Ментуфер не стал искушать судьбу; в могуществе своего темного бога он нисколько не сомневался. В ту же ночь он поклялся исполнить волю злобного Сета. Так появилась Тхутмертари.
– Значит, она наполовину змея, так, что ли?
– Да, это так, – печально ответил Пелиас. – Отсюда ее нечеловеческая жестокость и преданность Злу. Когда девочка выросла, она превратилась в сущего демона. Всюду, где ступала она, лилась кровь. Хорошо еще, большую часть времени принцесса проводила в разъездах. По слухам, – эти слухи не смог проверить даже я, – она обучалась черной магии у самых злобных демонов, спускаясь для этого в Преисподние Миры. Там, куда смертный попадает только раз в жизни, да и то, если он страшный грешник, она была завсегдатаем. Свою благодарность демонам за черную науку она выражала участием в отвратительных оргиях и самых гнусных обрядах, свершаемых злобными, ненавидящими все человеческое тварями. Она поставляла демонам людей тысячами, и все эти люди погибали в ужасных муках, какие только были изобретены извращенным разумом Ада за многие миллионы лет. Мерзости и непотребства, творимые принцессой-жрицей, ужасали даже погрязших во Зле колдунов Черного Круга. Каждое свое возвращение в Стигию она отмечала кровавыми жертвоприношениями во имя Сета. Ни король-отец, ни жреческий синклит не имели над ней никакой власти. У Тхутмертари была своя армия; в качестве солдат она использовала каких-то жутких безголовых бестий, похожих на скелеты. С этим адским воинством она вторгалась в сопредельные страны. Вскоре дурная слава о ее деяниях пошла по всему миру. Ее имя стало символом Живого Ужаса в самой Стигии.
Для Тхутмертари действительно не было ничего святого, кроме воли ее злобного бога. Наступил момент, когда она взялась за свою семью. Ею были убиты все женщины, окружавшие отца и его сыновей. Супругу кронпринца Ктесфона и его перворожденного сына, точно каких-то рабов, она собственноручно заколола на алтаре Великого Змея. Горе Ктесфона было безутешно. Король же Ментуфер, памятуя о воле Сета, не делал ничего, чтобы обуздать свою внебрачную дочь; втайне он сам ее боялся. Она свободно разгуливала по Луксуру, и все в ужасе шарахались от нее.
– Неужели никто не пытался покончить с дьяволицей?
– Еще как пытались! Десятки раз на Тхутмертари устраивались покушения. Но, кто знает, может, и вправду Сет хранил ее. Все покушавшиеся погибали жуткой смертью, а злобная принцесса не получала даже царапины! Со временем она превратилась в главную проблему для короля. Жрецы во главе с Тот-Аписом – Тот-Амон уже был изгнан из Стигии – наперебой умоляли Ментуфера хоть как-то обуздать дочь. И лишь когда Тхутмертари отравила свою мачеху, любимую жену Ментуфера, старый король проклял свою внебрачную дочь. Злая принцесса не стала бунтовать против отца, а гордо удалилась в свое очередное путешествие. Вскоре после ее отъезда начался мятеж в провинции Тайя, и король Ментуфер погиб. Едва взойдя на престол, Ктесфон объявил настоящую охоту за старшей сестрой. Он не только жаждал отомстить, но и страшился, что Тхутмертари заявит свои права на трон из слоновой кости. И вот тысячи слуг короля, а также жрецы и чародеи стали рыскать по свету в поисках мятежной принцессы. Но она, нужно отдать ей должное, была хитра и изобретательна, всякий раз ей удавалось улизнуть, оставляя после себя все новые и новые трупы. Так продолжалось два года. К тому времени верховным жрецом Сета снова стал Тот-Амон. Я подозреваю, он не так уж и старался поймать Тхутмертари! У него был свой расчет; какой – я понял много позднее. В конце концов, король Ктесфон, видя безуспешность усилий своих слуг, додумался нанять для поимки сестры-злодейки чужеземного чародея, достаточно могущественного, опытного и хитрого, чтобы взять верх над Тхутмертари.
– И этим чародеем был ты, Пелиас, – догадался Конан.
– Да, этим чародеем был я. И мне удалось совершить то, что оказалось не по силам хваленым стигийским шпионам и самонадеянным колдунам Черного Круга. В Птейоне, проклятом городе на берегу Стикса, я настиг Тхутмертари. Как тебе известно, я владею искусством превращаться в различные живые существа. Ты никогда не догадаешься, какой мерзостью мне пришлось обернуться, чтобы подобраться к принцессе! Моя хитрость удалась; ведьма не ожидала подвоха со стороны той твари, в которую я обратился. Последовал яростный магический поединок, и, хотя ей помогали гули, духи и ожившие мертвецы, мне удалось вырвать победу! В цепях я доставил ее в Луксур и передал лично в руки Ктесфону. В этом состояла моя главная ошибка: я должен был убить Тхутмертари еще там, в Птейоне! Увы, – Пелиас виновато развел руками, – награда, обещанная мне королем, была столь велика, а я в те времена был столь жаден до богатства, что у меня не возникло и мысли пожертвовать золотом ради избавления мира от чудовища в женском обличье…
– Ктесфон заплатил тебе?!
– О да, король Стигии не поскупился! Моя награда составила миллион золотых денариев.
Конан восхищенно присвистнул. Один стигийский денарий равнялся семи аквилонским золотым маркам. Сумма, заплаченная Пелиасу, была фантастически огромна.
– Да, на эти деньги я вполне мог бы основать собственное королевство, да еще оставить богатый клад для потомков, – подтвердил Пелиас. – Вот почему я, не мешкая ни минуты, поспешил увезти свое золото из проклятой Стигии. Нужно сказать, это тоже была непростая задача… Итак, я отбыл, не удостоверившись, мертва ли Тхутмертари, Позже я узнал, что верховный жрец Тот-Амон буквально вырвал ее из-под топора палача. Вот уж не знаю, как ему это удалось, но с тех пор, известно мне, мятежная принцесса содержалась в заколдованной темнице под надзором самого Тот-Амона. Теперь-то я понимаю, зачем он сохранил ей жизнь: так было проще держать Ктесфона на "коротком поводке"…
– Воистину, Тот-Амон, должно быть, совсем выжил из ума, если решил выпустить дьяволицу на волю! Он приказал ей выкрасть меня и доставить в Стигию, дабы я послужил живой приманкой для карлика Тезиаса. Так Тот-Амон рассчитывал убить сразу двух зайцев: победить карлика и прикончить меня.