— И что ты предлагаешь? — спросил граф.
— Воспользоваться тем, что сейчас мы сами имеем возможность выбирать место и время сражения. Здесь неподалеку есть ущелье в горах. Оно довольно длинное, не меньше двух лиг, и сквозное. Мы с Сагитаем побывали там вчера вечером. Ущелье узкое, шагов двадцать-тридцать в ширину, особо там не развернешься. И, если мы сумеем заманить туда Альбана, то можем уничтожить все его войско. У меня возник план…
Выслушав предложение киммерийца все задумались. План Конана был хорош, но имел существенный недостаток, который озвучил граф:
— А почему, собственно говоря, Альбан должен сунуться за нами в это ущелье?
Паллантид, с недавних пор по совету Просперо возглавивший немногочисленную пока охрану Командора, вопросительно посмотрел на Конана.
— Говори! — кивнул киммериец.
— Я знаю Альбана довольно хорошо по службе в Черных Драконах. Он воин смелый и храбрый, и командир толковый, но по натуре карьерист. Он давно мечтает стать командиров Черных Драконов или добиться другого повышения, и не упустит так неожиданно представившегося случая отличиться перед королем. Уверен, он сунется за нами, куда угодно из опасения нас упустить. Подумает, что мы уйдем в горы, а там попробуй нас найти. Король же в это время назначит на место Прокаса того же Аскаланте или кого другого и все лавры достанутся новому командиру.
Троцеро скупо улыбнулся.
— Убедил! — сказал он. — Аргумент сильный, честолюбие, пожалуй, главная причина многих проигранных сражений. Осторожный Прокас без глубокой предварительной разведки в это ущелье бы не сунулся, но Альбану надо торопиться, время его поджимает. Кроме того, он знает, что превосходит нас в тяжелой коннице и у него сильная пехота. Я за план Командора!
Конан обвел вопросительным взглядом присутствующих. Возражений не было.
— В таком случае, — сказал киммериец, обращаясь к Аримунду, — всю подготовку возлагаю на тебя. Твоим лучникам придется опять попотеть. Барон Гродер, — обратился он к командиру мечников, — пусть твои люди помогут Аримунду таскать камни наверх, лучникам пока не стоит переутомлять руки.
Представительный, румянощекий барон Аквилонский кивнул в знак согласия и улыбнулся. Был он по натуре весельчак и не отказывал себе в удовольствии покутить, что не мешало ему быть настоящим профессионалом военного дела. Он был один из тех командиров-ставленников Каллиодиса, которые, как надеялся граф, стали бы его людьми в окружении Конана.
Сотник Черных Драконов Альбан, высокий сухопарый и длиннорукий брюнет с наметившимися уже залысинами на висках, который временно принял на себя командование Приграничным легионом, ничем не выразил своего удивления, когда ему доложили, что охрана брода, оставленная повстанцами на том берегу, выстраивается в походную колонну. Вскочив на коня, он подъехал к переправе и убедился, что, действительно, путь на ту сторону реки свободен. Его вечно хмурое костлявое лицо с кустистыми бровями, нависшими над впалыми глазницами, даже на какое-то мгновение просветлело, а колючий недобрый взгляд пронзительных черных глаз смягчился. Взглянув на небо, где солнце только поднималось к зениту, он отдал приказ начинать переправу. Вновь первой к броду подошла тяжелая конница, за ней оставшиеся лучники и самыми последними брод перешли мечники. Когда переправа закончилась, уходящие лучники и мечники повстанческой армии еще виднелись вдали, втягиваясь в какое-то горное ущелье. Было понятно, что они движутся на соединение с главными силами повстанцев.
— За ними! — приказал Альбан, встав во главе колонны.
Паллантид насчет характера Альбана не ошибался. Как все честолюбивые, но не особенно талантливые люди, сотник считал себя несправедливо обиженным и обойденным более знатными, чем он выскочками. В чем-то он был прав, немало молодых, только более родовитых офицеров, давно уже обошли его в чинах и это не могло не задеть самолюбие старого служаки. Но, правдой было и то, что, отличаясь исполнительностью, он звезд с неба не хватал, особым умом не блистал, поэтому своей должности сотника вполне соответствовал. Возможно, в глубине души он и сам это осознавал, но не хотел с этим мириться и искал повод отличиться. Сейчас, когда ему выпал случай захватить в плен графа Троцеро и Конана, он решил его использовать. Никакой личной неприязни ни к одному, ни к другому он не испытывал, но, отличившись перед королем, мог рассчитывать на повышение, ведь многие военачальники аквилонской армии были выходцами из Черных Драконов.