— Тут со всех сторон болото, они завели нас в топь!
— Отходим назад! — отдал приказ Просперо, сообразив, что попал в западню.
Пока всадники перестраивались, подбирая раненых, наступила полная темнота. Луны не было, мерцали лишь пока еще одинокие звезды. Все же они стали осторожно отходить по своим следам, но скоро увидели впереди темную массу людей и коней, преградивших им выход из болота. Оттуда в их направлении полетели стрелы. Ловушка захлопнулась и Просперо, ругаясь и сыпя проклятиями, волей — неволей пришлось возвращаться назад, где, по крайней мере, была твердая почва и больше простора.
Боссонцев он немедленно отправил осмотреть место, куда их заманили лучники Аскаланте и ближе к полуночи им с грехом пополам удалось разобраться, что островок сухой земли, на котором они оказались, со всех сторон окружен болотами.
— Они заранее изучили тут местность и нашли проход в топи, обозначив его вехами, — доложил сотник боссонских лучников Авдомар, — а потом вывели по ним коней и вышли сами, убрав вехи.
Просперо в бессильной ярости за свою опрометчивость, дернул себя за ус. Из-за его беспечности погибло почти три сотни всадников и столько же коней. Многие получили серьезные ранения. Но теперь, что толку было корить себя, надо искать выход из ловушки, в которой они оказались. Собрав сотников, он приказал в первую очередь обезопасить себя, закрыв проход и выкопав перед ним ров.
— Надо насыпать высокий вал, — распорядился он. — У нас нет дерева, чтобы оборудовать вал башнями, но все равно там прямо на валу нужно подготовить площадки для лучников. Тем самым обезопасим себя от внезапного нападения.
— Это сделать не сложно, — подал голос один из сотников, — кирки, лопаты, хвала Эрлику есть. А что дальше?
— Хвала Конану! — поправил его про себя Просперо, в вслух сказал. — Завтра с рассветом нужно будет исследовать все это болото. Мы знаем направление, куда они уходили, надо будет искать там проход. Нам важно знать, как далеко тянется топь. Пока что ничего страшного не случилось. Запасов фуража и провианта у нас хватит на неделю, с дровами дела обстоят хуже, их надо будет тщательно экономить. А там что-нибудь придумаем.
Под руководством сотников работа закипела и, хотя до утра никто не сомкнул глаз, Аскаланте, выйдя утром из шатра, с изумлением увидел в пятистах шагах от себя невесть откуда появившийся вал, по верху которого мелькали головы лучников. Теперь атаковать Просперо в узком проходе между болотами тяжелой конницей и мечниками, как он рассчитывал вечером, выглядело бы самоубийством. Граф разразился проклятиями, но прибывший в это время из основного лагеря Громель, посмотрев на вал, пренебрежительно махнул рукой.
— Все это детские шалости! У меня для тебя новость, граф, на рассвете прибыл гонец от принца Нумитора.
— Как у него дела? — оживился Аскаланте.
— Он, наконец, подошел к Хороту и хочет начать ложное приготовление к наведению еще одного моста у Большой излучины Хорота, а на самом деле у него уже почти готова паромная переправа через Хорот в двух лигах к западу от лагеря Конана. Переправиться на правый берег с главными силами принц планирует уже этой ночью и просит тебя на рассвете выступить с ним на соединение, чтобы атаковать Конана с двух сторон.
— Отлично! — радостно потер руки Аскаланте. — Только как быть с этими? — он кивнул в сторону возведенного повстанцами вала.
— Дай приказ насыпать такой же вал с нашей стороны, — сказал Громель, — и отгородиться от них рвом. Оставим здесь двести — триста лучников, столько же мечником и пятьсот всадников. Этого вполне хватит, чтобы отразить их атаку, если они вдруг решатся пойти на прорыв. Главное, пусть наши ночью жгут побольше костров, чтобы мятежники не подползли незаметно, да и не поняли, что тут осталось не очень много людей.
Поднявшись утром на вал, Просперо увидел, что воины Аскаланте возводят с той стороны прохода такой же вал, что за ночь возвели его люди. Теперь прорваться здесь нечего было и думать, хотя в принципе, такой вариант он и не рассматривал. Ободрив лучников и наказав внимательно следить за противником, он распорядился разыскать Авдомара и Рагномара.
— Как у нас дела с ранеными? — спросил он, когда те явились в его палатку.