В его нынешнем облике был только один недостаток, который он не учел, оказалось, что в Шамаре немало людей, которые нуждаются в услугах наемника и некоторые из них уже обращались к Дагоберу с конкретными предложениями, которые он, ссылаясь на различные обстоятельства, вынужден был отклонить. Но так долго продолжаться не могло, отказ от подобных предложений рано или поздно мог возбудить подозрения у трактирщика. Конечно, это было не так уж страшно, но Дагобер не хотел привлекать к своей личности даже малейшего внимания. Он уже подумывал о том, чтобы удалиться из Шамара на несколько дней или даже неделю под предлогом, что принял от кого-то заказ на услуги накмника, но спустившись в зал, чтобы пообедать, увидел за соседним столом пожилого седобородого мужчину и совсем юную девушку, которой вряд ли исполнилось больше семнадцати лет. Дагобера привлекли ее изумрудные в пол лица глаза, спрятанные за сенью черных ресниц и тонкие черты миленького личика с легким румянцем на щеках. Ее золотистого цвета волосы скрывал наброшенный на голову капюшон дорогого плаща. Сидевший рядом с ней седобородый мужчина, увидев Дагобера что — то коротко сказал девушке и, поднявшись из-за стола, подошел к нему.
— Ты ведь наемник? — учтиво спросил он. — Мне Гонтран сказал, что тебе нужна работа. Я Агерад, известный в Шамаре ювелир и мне нужна твоя помощь.
Дагобер ничего не ответил, только взглянул ему в глаза. Через мгновение он отвел взгляд, кивнув Агераду на место за столом напротив. Он уже знал, что нужно ювелиру и подумал, что, пожалуй, примет его предложение, если все равно намерен был уехать из Шамара.
— Слушаю тебя, почтенный Агерад, — сказал он, — если тебе понадобился мой меч наемника, то готов выслушать твое предложение.
— Мне с внучкой надо отправиться в Туарн, — сразу приступил к делу ювелир, — но из-за последних событий на дорогах Аквилонии стало неспокойно. Почтовые кареты из Шамара туда не ходят, а на дорогах шатаются дезертиры и разбойники, что впрочем, одно и то же. Между тем, я должен доставить Ингонду домой к родителям, да и самому надо бы попытаться сбыть там некоторые ювелирные изделия, которые в Шамаре не пользуются спросом.
Дагобер сделал вид, что задумался, но на самом деле он давно все решил, просто поддерживал имидж наемника, который прикидывает, как бы не прогадать.
— Если ты о плате, то не сомневайся, я заплачу хорошо. Пять золотых туранских империалов тебя устроят?
Золотой туранский империал был вполовину дешевле полновесного зингарского империала, поэтому пять империалов едва натягивали на полфунта золотом. Но Дагобер в деньгах не нуждался, к его слугам всегда был кошелек любого прохожего, который сам бы его с радостью отдал. Тем не менее, не желая выходить из роли обычного наемника, он недовольно поморщился.
Ювелир, заметив это, поспешил добавить:
— Сверх того два империала при окончательном расчете в Туарне!
Дагобер улыбнулся.
— С тобой приятно иметь дело, почтенный Агерад! Только продовольствие на дорогу и фураж для коней за тобой. Я ведь полагаю, что вы с внучкой отправитесь в дорогу на конях?
— Конечно, — кивнул обрадованный Агерад, бросив взгляд на словно высеченное из дуба резцом скульптора обветренное лицо наемника и его меч за спиной. Ювелира смущало только, что на нем не было кирасы. Дагобер, прочитав его мысли, сказал:
— Если мы отправляемся прямо сейчас, то мне нужно одеть доспехи…, — но Агерад перебил его, сказав, что отправляться в дорогу им надо будет завтра с рассветом.
Маленький отряд Дагобера выехал из западных ворот Шамара промозглым, туманным утром. Сам Альдемар ехал на гнедом жеребце в своем обычном белом бурнусе, но Агераду казалось, что на нем одета металлическая кольчуга. Сам он одел кирасу, поверх которой набросил походный плащ с капюшоном. На поясе его висел меч, от которого, впрочем, было не много пользы, вряд ли старик сумел бы противостоять с ним любому воину — профессионалу. Он ехал на буланом коне, ведя на поводе вьючную лошадь, в седельных сумах которой была провизия на дорогу и два квинталла ячменя. Ингонда, кутаясь в свой плащ, ехала на тонконогой пегой кобыле. Чем выше поднималось солнце, тем прозрачнее становился туман, исчезнув вскоре вообще. Ухабистая деревенская дорога петляла перед всадниками, вокруг были видны поля, часть которых отдыхала под паром, на других золотились рожь и ячмень. Нередко вдоль дороги попадались виноградники, с наливающимися янтарными и фиолетовыми гроздьями. Крестьяне, работавшие на своих участках, не обращали внимания на Дагобера и его спутников, конные отряды большей или меньшей численности ежедневно проносились по дороге то в одну, то в другую сторону. Вдали за полями темнели крыши домов какого-то довольно крупного села.