Тем временем, Харкатес переключился на другую тему.
— Теперь слушайте все внимательно! – прокаркал старик. – Сегодня предстоит необычная ночь! Я договорился, и вечером у нас будет кутить целый полк туранской армии. Они знают толк в пирушках и, будь я проклят, если туранцы переместятся из нашего заведения в «Драгоценный Лотос»!
С этими словами Тарик скрылся на кухне. Юноша поглядел ему вслед и переместился к стойке Хассана.
— Скажи, что такое «Драгоценный Лотос»? – спросил он.
— Конкуренция, — проворчал трактирщик. – Другая таверна в Ядовитом Городе. Ни разу сам там не был.
— Из верности хозяину? – поинтересовался Конан.
— Из опасения, — ответил Хассан. – Если они увидят на своей территории кого-нибудь из людей Харкатеса, то выпотрошат тот час, не раздумывая. Но так же и мы бы поступили. Правда, у нас имеются шпионы, и я примерно знаю, что там происходит. А случаются там странные вещи. Попахивает колдовством…
— И все же, что именно такого странного?
Управляющий понизил голос и его глаза взволнованно заблестели:
— В общем, все, как и здесь. Только у них имеется одна танцовщица. Говорят, она очаровывает подобно сирене.
— В самом деле?
— Спроси того, кто ее видел. Я не делаю никаких выводов. Болтают, что она не человек!
— Неужели она – обезьяна?
— Можешь насмехаться сколько угодно. Я же добавлю: стоило ей появиться в городе, дела наши пошли гораздо хуже. Люди тянутся только к этой девчонке! По слухам – она богиня и демон в одном лице.
По всему выходило, Хассан не лжет. По крайней мере, говорит то, что знает. Конан был заинтригован.
— Ну, здесь накануне вечером дела шли не так уж ужасно, — сказал киммериец. – Вряд ли вы понесли убытки.
— Ха! — воскликнул Хассан. – Видел бы ты нас прежде, до того, как мы стали подавать это проклятое зелье. На кладбищах бывало оживленнее!
— Ты, очевидно, имеешь в виду паучий напиток, — предположил Конан.
— Да, — кивнул собеседник. – Посетители приходят сюда за ним, а за развлечениями – в «Драгоценный Лотос». По-моему не самое плохое разделение.
— Не хочу никого обижать, но я заметил, что любой, кто пьет эту гадость — на время лишается рассудка, — объявил юноша.
— Не стану спорить, — хихикнул Хассан. – Однако это меня не касается. Я просто разливаю напитки и принимаю деньги, не так ли? Пока они не ослепнут или не упадут замертво, мое дело – сторона. Может, еще пива?
С кружкой в руке Конан вышел на улицу к солнечному свету. Прислонившись к углу прохладной каменной кладке, он закрыл глаза и позволил теплым лучам снять скопившееся напряжение. Что не говори, а все складывалось на удивление удачно.
Из расслабленного состояния его вывел хруст шагов возле ворот, и голос, принадлежащий Ругасу, произнес:
— Да, это свершится сегодня вечером. Мне не терпится увидеть, как будет противостоять туранская броня гирканской стали!
Ему ответил Деметрио:
— Я – боец другого рода. Позволь сначала мне и моим шлюхам забрать их деньги прежде, чем ты заберешь их жизни. Ладно?
— Ну что же. Это вполне честно.
— И если эта варварская собака сложит голову в предстоящей драке, я не очень расстроюсь, — озвучил запоздалую мысль Деметрио.
Оба приятеля рассмеялись.
Конан остался вне их поля зрения и невозмутимо потягивал пиво. Среди его врагов числились трусливые и недалекие люди. Этот факт мало беспокоил молодого киммерийца.
Через некоторое время, он не спеша прогулялся обратно, в затененную таверну. Там варвар немного пошатался без дела, а потом большую часть дня провалялся на ложе в своей каморке. Перед тем, как заснуть, Конан прикинул исход предстоящей схватки с отрядом туранских солдат и свое возможное в ней участие. Если бы вдруг появилась необходимость вести войну на два фронта, то следовало хорошенько отдохнуть и набраться сил, чтобы быть готовым к любым неожиданностям.
Конан просыпался уже второй раз за тот день. Разбудил его не луч солнца, настойчиво светящий в глаз, а стук в ветхую дверь убогой комнатушки. Пальцы варвара инстинктивно метнулись к рукояти меча, опережая мысль. Для человека, который жил в мире полном врагов, любой подобный звук мог нести за собой угрозу. Однако этот стук был вполне мирным и Конан несколько расслабился.
Двигаясь через затемненное помещение, он чуть не споткнулся, задев низкий столик. Наступил вечер, следовательно, вскоре должны произойти определенные события. Открыв дверь, киммериец увидел на пороге Катию. Щеки девушки раскраснелись, в глазах плясали веселые искорки. Снизу доносилось пение, слышался смех.